– Мне чертовски жаль.
Нынешним жарким, солнечным летом он и Винсент сравнялись ростом. Правда, с виду семнадцатилетний парень по-прежнему казался подростком, не в пример брату, взрослому двадцатичетырехлетнему мужчине.
– Лео… никак не выходит. Не получается.
Винсент пожал хрупкими плечами и развел руками, слишком длинными по сравнению со всей фигурой.
Они посмотрели друг на друга, и Винсент шагнул в сторону.
– Феликс… ну-ка, мы с тобой.
Он сел на место Винсента, раздвинул длиннущие ножницы. Обеими руками он взялся за одну рукоять, а Феликс, по другую сторону шлагбаума, – за вторую.
– Давай, братишка.
Лезвия ножниц впились в замок, как только оба всем телом навалились на рукояти, точно два гребца, изо всех сил прижимающие весла к груди, и в тот миг, когда пальцы, ладони, плечи дрожали от судорожного напряжения, чуть ли не кричали, – ножницы перерезали толстую сталь.
Первая сеть была закреплена между двумя одинокими березами, вторая – в густых ветвях молодых елей. Они много практиковались вечерами в скугосском гараже, а последний раз на берегу Древвикена, в темноте, так что теперь без труда сняли камуфляжные сети, под которыми прятались машины, свернули их и забросили в пустой кузов. Два красных пикапа “мицубиси”, на каких вполне могут разъезжать владельцы той или иной подрядной фирмы.
Лео бегом вернулся на склад, а его братья завели пикапы и по мху и черничнику направились к открытому шлагбауму.
Яспер сидел на корточках внутри склада, через туннель передавал оружие Лео, который стоял на коленках снаружи и в свою очередь передавал его Феликсу, а тот – Винсенту, в кузов пикапа. Цепочка, где каждая передача из рук в руки занимала полторы секунды.
– Двести двадцать одна единица автоматического оружия.
Каждый объект, покидавший бетонный куб, через шесть секунд оказывался в кузове.
– Восемьсот шестьдесят четыре обоймы.
Лео взглянул на красные стрелки своих часов. Еще полчаса – и они закончат.
Они убрали следы взрыва, заполнили гравием подкоп снаружи и под дверью, утрамбовали, утоптали, добавили гравия и утрамбовали снова. Переоделись в синие комбинезоны и рабочие рубахи, надели черные куртки с логотипом строительной фирмы на рукаве. Подняли шлагбаум, выехали за территорию, остановились, не заглушая движков, и Феликс побежал обратно, к шлагбауму, с замком в руке, точь-в-точь таким, как тот, какой они перекусили, – главное, чтобы ключ входил гладко, хотя повернуть его будет невозможно. Завтра, когда проверяющий около девяти вечера приедет на своем грязном “вольво” послушать сову, выкурить сигарету и прогуляться вокруг армейского склада на вершине холма, все будет выглядеть совершенно целым и невредимым. Ведь тщательно составленная инвентарная опись подтверждала, что до нового контроля матчасти пройдет почти полгода, а вот внутри все выглядит отнюдь не невредимым.
2
Лео не сообразил, что поет. Ехал под дождем по Хурнсгатан через мост Лильехольм на автостраде Е-4, направляясь из Старого города на юг, когда вдруг услышал в пикапе собственный голос.
В кафе он взял кофе и сандвич, затем перешел через улицу к мастерской, где изготовляли парики для Народной оперы. В тот день он был первым клиентом и с любопытством наблюдал, как проворные пальцы завивали сразу по нескольку прядей каштановых волос на затылке пластмассовой головы, а молодая мастерица объясняла, что использует натуральные волосы, закупленные оптом в Азии, осветленные и покрашенные. Потом он побывал в Глазном центре на Дроттнинггатан, забрал заказанные контактные линзы, оба комплекта оптической силой +/-о.
Взгляд в зеркало заднего вида. Голубые глаза, светлые волосы. Лео всегда больше братьев походил на мать. Ее светлая кожа, белокурые волосы. И нос ее – небольшой, резко очерченный, хрящ твердый, как гранит. Его бы никогда не приняли за иностранца, даже во втором поколении. Маленький, острый шведский нос означал минимум внимания – и случись изготовительнице париков или оптику, которых он навестил нынче утром, дать словесный портрет утреннего клиента, заплатившего наличными, они бы описали человека, ничем не отличавшегося от других.
У Альбю, где три полосы сузились до двух, он съехал с Е-4, миновал заправку “Шелл” и красивую церковь XII века; высокие дома и асфальт уступили место лугам и лесам.
Он сбросил скорость.
Вот здесь.