Позади шорохнулась ветка. Я вздрогнула, не поворачиваясь. Только сильнее сжалась, как будто могла исчезнуть сама в себе, раствориться в своих ошибках, слезах и горечи.
— Айри… — Знакомый, слишком близкий голос прозвучал мягко, как шелк, но в нем не было ни укора, ни гнева.
Он пришел.
Но зачем? Чтобы сказать, что больше не хочет меня рядом? Мне повернуться — или сбежать дальше?
Ишель
Тварь! Я, правда, не понял, почему он сдох, скорее всего, кто-то из стражей принял меры. Но этот ядовитый гаденыш успел отравить своим поганым языком все вокруг. Успел наговорить Айли таких вещей, что…
Я понимал, конечно, что рано или поздно моя маленькая нежная птичка столкнется с тем, каким я стал, выживая при дворе. Но надеялся успеть объясниться, подготовить ее, уберечь от самой большой грязи и крови.
Увы… все пошло прахом.
— Ваше высочество! — Один из моих людей попытался что-то сказать, но я только отмахнулся:
— Потом! Уберите тела двух мертвых, а того, что еще жив, беречь пуще собственных глаз. Он скажет, кто его послал, или тысячу раз пожалеет о том, что не умер вместе с сообщниками!
— Как прикажете, ваше высочество. — Второй страж поклонился. — Но княжна… она…
— Сам разберусь. — Одного жеста хватило, чтобы мои люди замолчали и занялись делом. А я… а я был вынужден умыться и переодеться, прежде чем отправиться на поиски Айли.
Когда она убегала из шатра, у нее было такое лицо… столько ужаса в глазах. Как убедить мою нежную девочку в том, что я хоть и превратился в монстра, но никогда не причиню ей вреда? Как… как увидеть в ее глазах прежнюю любовь? Неужели я больше ее не достоин?
…Я шагал по саду босиком — мягкая трава не заглушала тревоги. Ткань рубашки еще хранила прохладу воды, которой я обтер лицо и руки, но кровь все равно словно въелась под кожу, стягивала плечи железной болью. Лезла под ногти, между ребрами. Лезла в голову.
Айли…
Я видел, как она исчезла среди деревьев. Слишком быстро. И я знал, что убегала не от места, не от вида… от меня. От того, кем я стал. Я не винил ее.
Сам бы, наверное, убежал.
Нашел я ее почти сразу — пальцы сжимают колени, плечи подрагивают, волосы липнут к вискам. Маленькая, смятая, как птенец после ливня. Та самая девочка, которая верила, что мир можно спасти теплом.
Я застыл в нескольких шагах. Не решался подойти. Она не поворачивалась. Даже не шевелилась. И все же знала, чувствовала, что я рядом. Мы всегда чувствовали друг друга, даже сквозь годы и смерть.
Я медленно опустился рядом, вполоборота. Не касаясь. Не вторгаясь.
— Ты не должна была это видеть, — тихо сказал я, в голосе дрожала сдерживаемая ярость — к себе, к ситуации, к отравленным вековым узлам этого чертова трона.
Она не ответила. Только затряслась сильнее.
— Знаешь, чего я больше всего боялся последние дни, Айли? — продолжил я, глядя в траву. — Не того, что погибну. Не даже того, что снова потеряю трон. А вот этого… твоего взгляда. Что ты однажды посмотришь на меня так, будто я чужой. Демон в теле человека, как сказал тот человек.
Пауза. Ветер коснулся стеблей бамбука. В шепоте их листвы слышался голос чего-то древнего, прощающего.
— Но он ошибался. — Я вытянул руку, осторожно, медленно, и коснулся ее плеча. — Я не чудовище. Я — человек. Который сражается. И который будет сражаться, пока ты рядом. Но если… если ты не можешь быть рядом со мной таким, я пойму.
Тишина. Потом — тихий вдох.
Она повернулась. Красные глаза, слипшиеся ресницы. Ни упрека. Ни страха. Только… боль. Та самая, что мы разделяли еще там, в подворотне, у разбитой стены, под дырявой циновкой.
И я невольно затаил дыхание, ожидая ее слов. Ее… приговора.
Глава 38
Ян Айри
— Головой стукнулся?! — Других слов у меня не осталось. Все мои страхи разом сгинули сначала от непонимания, потом от осознания. — Что ты несешь?!
— Что? — Весь пафос момента оказался потерян, Ишель моргнул и приоткрыл рот.
— Ты затылком смотрел?! Это я его убила! Я! Потому что он освободил руку и собирался бросить в тебя стрелку с ядом! Я использовала кнут с лезвием и прием, которому меня еще в первой жизни научил брат! Перерезала ему сонную артерию. Откуда, по-твоему, было столько крови?!
Я понимала, что это скорее истерика, чем нормальное объяснение, но ничего не могла с собой поделать. Слова выплескивались сами, как вода из дырявого кувшина.
Ишель порывисто выдохнул, шагнул ко мне и схватил в объятия. Поднял на руки, прижался губами к моим волосам, скользнул ниже, лихорадочно целуя в лоб, в нос, в щеку, в губы… на этом моменте мы потеряли нить реальности и какое-то время целовались как сумасшедшие, не обращая внимания на то, что я все еще перемазана чужой кровью и пачкаю своего принца, на то, что меня, вообще-то, недавно стошнило. Правда, я успела прополоскать рот вином из фляжки, которая всегда с собой. Но все равно…