Слева метнулась тень. Я вскинула рогатку, но Ли Шао Шень, уже в полном боевом облачении, перехватил мое запястье.
— Это был наш человек. — Он посмотрел на меня с такой смесью изумления и раздражения, что я невольно хмыкнула.
— Так и я в этот раз не выстрелила.
И кинулась обратно — искать Цзинь, проверять другие шатры, считать исчезнувших, шептать приказания, подбрасывать еще пару бомбочек… Ночь только начиналась. А если в этот раз мы выживем, завтра я непременно высплюсь. Прямо в шатре его высочества — я отсюда видела, что мой кто-то не только уронил, но и поджег.
Выживем — точно буду спать сутки! На проверенной, неотравленной подушке. Или на плече принца, главное — дожить.
Дым, пахнущий полынью и настоем бессмертника, продолжал клубиться над лагерем, заволакивая все вокруг мутной вуалью. Вопли, звон клинков, стоны раненых и сдавленные команды сливались в глухой гул, словно сама ночь решила заговорить с нами голосами битвы.
Я бежала, прижимая к груди последнюю бомбочку с противоядием, и думала только о двух вещах: где Цзинь и как бы не рухнуть от усталости прямо сейчас. Боги, если вы где-то там и у вас осталась хоть капля благосклонности к девочке, которая сто раз умирала, дайте мне добраться до утра.
— Госпожа! — Это был голос Сун Цифена, одного из воинов моего брата. — Цзинь вон там! Она прикрыла повара, оттаскивает его в сторону шатра с ранеными! Как фурия набросилась на нападающего, я даже не понял, что именно она сделала, а враг уже был повержен. Что еще умеет ваша служанка?
— Умница! — выдохнула я и махнула рукой. — Присмотрите за ней, ладно?
— Поверьте, госпожа, теперь я от нее вряд ли смогу отвести глаза.
Он рванул в нужную сторону, а я кинулась к шатру Шао Шеня. Его, похоже, уже подлатали — вон стоит, оттирая меч от крови, а лицо у него как у земного воплощения небесного громовержца.
— Ты цел? — Я влетела в шатер почти на бегу, не сдерживая себя. — Там еще был кто-то возле телеги с едой. Их всех нужно найти!
— Уже ищут, — отозвался он, глядя на меня с таким выражением, будто я была то ли драконом, то ли богиней войны. — Ты… Это была ловушка. Все спланировано. Подушки, тряпки, даже воины ослабленные, чтобы не успели среагировать. Ты знала.
— Подозревала. — Я пожала плечами, поправляя перекосившуюся прическу. — Потому и пришла. Вообще-то собиралась устроить сюрприз, спеть тебе песенку на сон грядущий, пообнимать… Но вместо этого пришлось спасать твою шкуру.
Он шагнул ко мне, взгляд жесткий, напряженный — и все же в нем сквозила благодарность.
Шао Шень внезапно протянул ко мне руку. Я замерла, не зная, хочет он меня схватить или одернуть, но он просто стер пальцем грязный мазок с моей щеки. Смотрел долго. Слишком долго.
— Спи здесь, — сказал он наконец. — В этом шатре, на этих подушках. Я проверил — они из другой партии. Безопасны. Я заночую в другом месте. Или, если боишься, — добавил он тише, — останусь здесь… с тобой.
Сказать, что я растерялась, — ничего не сказать. Это точно тот самый Шао Шень, каждый раз отбивающийся от моего присутствия как монашка от насильника? Ночи полнолуния, оговоренные нашим соглашением, не в счет.
— Эм… — Я подняла бровь. — Это приглашение или приказ?
Он наклонился ближе и прошептал почти у самого уха:
— Это благодарность. И немножко — предчувствие. Завтра нас будут хвалить, потом пытаться опорочить, потом проверять. Но эту ночь… Я хочу помнить, что в ней ты была рядом. Не как невеста. Как союзник. И как та, кто первая бросилась на мою защиту.
Глава 31
Я проснулась оттого, что кто-то смотрел на меня.
Нет, правда. Прямо так — пристально, изучающе, с какой-то настороженной мягкостью. Открыла глаза — и первым делом увидела Ли Шао Шеня, прислонившегося к центральному шесту шатра, с чашкой чая в руке. Локоть лежит на колене, халат распахнут, волосы еще влажные от недавнего умывания, но лицо — как из резного нефрита, ни одного лишнего движения.
— Ты часто так просыпаешься? — уточнила я, зевая и натягивая на себя одеяло. — Или только если рядом дама в истертом ханьфу и с пятнами пороха на щеках?
Он вздохнул.
— Только если эта дама всю ночь стреляла из рогатки в моих врагов, а потом уснула на моей руке, прижавшись, будто щенок.
— Это не я. Это афродизиак с прошлой вечеринки так подействовал. Я все еще под его действием. — Я театрально прижала ладонь ко лбу и закатила глаза. — Не отвечаю за себя.
— Твоя речь слишком связная. — Шао Шень лениво отпил чая. — И взгляд слишком ясен. Ты в порядке.
Я села, подтягивая под себя ноги, и минуту просто помолчала. Внутри было странное ощущение: я знала, что могла бы погибнуть — снова. И снова успела.
— Насколько все плохо? — спросила я наконец, кивнув в сторону выхода.
— Несколько шатров уничтожены. Четыре трупа. Трое пленников. Один из них, как ты и говорила, младший помощник повара. Второй — дезертир из северных частей. Третий… — Ли Шао Шень прищурился, — придворный лекарь. Подослан. Если бы не твой порошок…
Я кивнула, и в животе все сжалось от ледяного комка. Я чудом успела, распознала опасность.
— Слухи уже расползаются? — тихо спросила я.
— Быстрее змей по траве, — ответил он. — Кто-то будет восхищен твоей сообразительностью. Кто-то назовет ведьмой. И почти все будут бояться и не доверять. Ты стала слишком опасным игроком при дворе.
— Отлично. — Я зевнула, соскользнула с ложа и натянула на плечи халат. — Это именно то, о чем я всегда мечтала: всех раздражать.
На самом деле в прошлой жизни я стремилась ровно к противоположному эффекту. Но благодаря манипуляциям наложницы мужа окружающие считали меня той еще стервой. Одно мое имя заставляло людей хмуриться. И я ничего не могла с этим поделать… А теперь все странно вывернулось наизнанку: я не боюсь заводить врагов. И собираюсь расправиться с ними без всякой жалости!
— У тебя есть выбор. — Шао Шень встал, поправляя пояс. — Либо ты остаешься рядом со мной и получаешь статус, защиту и рычаги влияния. Либо продолжаешь вести свою одиночную игру — и тогда тебя сожрут. Потому что ты нарушила правила.
— А ты не хочешь, чтобы я ушла? — бросила я через плечо, тщательно расправляя семь слоев шелка на груди.
Он подошел, встал так близко, что я ощутила запах его кожи — черный чай, ветер, ночная лилия.
— Хочу, чтобы ты осталась, — тихо ответил он. — Но на моих условиях. Готов обсудить эти условия, чтобы они совпали с твоими.
Я посмотрела ему в глаза. Очень долго. И все-таки кивнула.
— Хорошо. Тогда начнем с главного. Мне нужно письмо от тебя — подлинное и запечатанное. — Я протянула ему листок и восковую печать. — Для императора. С просьбой лично подтвердить, что ты доверяешь мне охрану своей безопасности на время паломничества.
Он замер. Недоверчиво усмехнулся.
— Ты хочешь, чтобы тебя официально признали моим личным телохранителем?
— Я хочу, чтобы никто не мог обвинить меня в предательстве, если я еще раз увижу кого-то с кинжалом у твоей подушки и пущу ему пыль в глаза. — Я пожала плечами. — И чтобы не пришлось больше доказывать свою лояльность на коленках, рыская по лагерю с рогаткой.
Он рассмеялся — глухо, тяжело, но по-настоящему.
— Ян Айри, ты самая безумная женщина в этом дворце.
— Возможно. Но в этот раз безумная женщина тебе жизнь спасла, — подмигнула я. — Завари чай покрепче. У нас еще много планов. И да… Прежде чем мы поженимся, я должна задать тебе один очень важный вопрос.
— Какой вопрос? — Ли Шао Шень напрягся, испытующе глядя на меня.
— Важный. — Я резко выдохнула и скользнула к выходу из шатра. — Но не срочный. Я задам его, когда придет время. И жду, что ты честно на него ответишь.