Отец как завороженный идет за мной, нифига не понимая, но готовясь ударить, если что-то пойдет не так. Я чувствую его напряжение. Ничего, батя, скоро ты напряжешься еще сильней.
Вот наша калитка. Вот мой дом родной. Уверено тяну его дальше — туда, где за обеденным столом всегда собиралась наша семья.
— Владислав, это ты? Быстро у вас все закончилось, — слышится из кухни голос мамы. Едва сдерживаю порыв, чтобы не кинуться бежать к ней. — А мы…
Выйдя, она замирает, осознав, что ее муж привел в дом чужого человека. Сила берегини вспыхивает вокруг нее, но пока не атакует.
— Долгой жизни, госпожа Дарья, -отпустив руку отца, кланяюсь я ей. — Здравствуй, мама, я вернулся, — с трудом сглотнув ком в горле, почти шёпотом продолжаю я.
— Что⁈ — как от удара отшатывается она.
— Ты что несешь⁈ — тень отца, грозно нависшего надо мной, закрывает обзор. — Своего сына я схоронил…
— Несколько месяцев назад, -заканчиваю я за него. — Сколько стрел тогда в меня попало? Я насчитал три. Может, их было и больше. Так, давайте сядем и поговорим. Я слишком долго к этому шел и, кажется, забыл все слова, что приготовил.
— Покинь мой дом, негодяй!!! — гремит отец.
— Подожди, милый. Давай выслушаем его. Это странно, но я не слышу в его словах лжи.
— Темные и не на такое способны!
— Перун, — напомнил я.
— А… Ну да, — смутился он. — За тебя поручился наш бог. Хорошо. Садись и говори. Но бойся солгать в доме моем!!!
— Даже в мыслях не было. Но прежде ответьте — где Любомира?
— Так они к бортнику Степану ушли, за воском. Скоро вернуться должны.
— Они? — зацепился я за слово.
— Стоп! — хлопнул по столу отец. — Никаких расспросов, пока мы не поймем, кто ты.
— Да Мирослав я, отец. Ты уже это и сам понял. В другом теле, с иными возможностями, но это я. Вы же помните, как меня убили? Подло, в спину. Думал, все — отбегался витязь. Но боги решили по-иному, закинув меня в другое тело, в иной мир…
Мой рассказ длился долго. Сам не заметил, как на столе появился отвар из трав, которым я смог смочить пересохшее горло. Я говорил — и картины прожитой жизни вставали у меня перед глазами, проматываясь бесконечной лентой. Я не заметил, как пришла сестра, из-за спины которой выглядывало столь любимое мной лицо… Хвостик, она тут, она с ними! Застыв у порога, они слушали меня, иногда вздрагивая, иногда гневно сжимая кулаки.
Батя пялился мне в лицо и в его глазах горел сварожий огонь ярости. Мама слушала молча, лишь закрыв лицо рукой. Иногда из-под нее на стол падали слезы.
— Боги — они не добрые и не злые, -закончил я. — Они мыслят по-иному. Привыкнув к всеобщему почитанию, они забыли о тех, на ком держится их существование. Я видел разных богов, но суть у них всех одна — ты мне все, а я потом подумаю, что дать тебе в ответ. Торгаши похуже меня, — нашел в себе силы улыбнуться я.
— Если ты действительно мой сын Мирослав, а не сущность, укравшая воспоминания нашего сына, то ответь мне на один лишь вопрос — готов ли ты пройти проверку кровью?
— Готов. Но толку-то? Во мне сейчас кровь Нагибиных течет. Тело-то не мое. Но есть один способ — не сильно для меня приятный, но ради вас я на него пойду. Мама, ты берегиня, в доме своем властью полной обладаешь. Я открою себя всего, сниму все барьеры, обнажу перед тобой душу, которую ты при желании сможешь уничтожить. И сделаю так, чтобы то, что увидишь ты, увидели и все остальные. Может, тогда вы мне поверите. Это опасно — мир может не принять меня и развеять, но если это нужно… Действуй.
— Подожди!!! — закричала она, но я уже создал проекцию своего астрального тела — души, скинул защиту и полностью раскрылся миру.
На краткий миг я почувствовал всех живущих в нем — их радости и печали, их желания и стремления. Увидел темные пятна, что покрывали землю подобно раковым опухолям. Мерзки они были, как и нити, тянущиеся от них. Но были и светлые пятна, чистые, несущие свет. Работы мне предстояло много, но самое главное — я увидел центр всего этого. Грубое пятно мрака, которое пульсировало, будто живое.
Почувствовав мое внимание, оно заходило волнами и выстрелило в мою сторону щупальцем-отростком. Да только расстояние между нами было велико — не долетело оно, развеялось, не пройдя свет. А еще я почувствовал легкие тёплые касания — так мать гладит по голове сына, радуясь его успехам.
Мир принял меня, а я его. Это было прекрасно, лучше, чем оргазм, лучше, чем все, что я до этого испытывал. Казалось, энергией была наполнена каждая клеточка моего тела. Радостно засмеявшись, я вернулся обратно.