Но радоваться удачному попаданию времени не было. Противник воспользовался попаданием гранаты, которая отвлекла нас (и кого-то ранила). Он начал долбить со всех позиций, которые до этого мы активно обстреливали. Бил он теперь прицельно, я отлично слышал, как пули щёлкают о щиты, а некоторые влетают в помещение. Теперь стало опасно даже высовывать винтовку, почти наверняка её сразу подстрелят.
– Кто ранен?
– Я, в ступню, но легко, – доложил Пак.
– Меня чиркнуло по шлему, но я не ранен, кажется, – в голосе Берта была некоторая неуверенность.
– Мне плечо пробило, – простонал Хосе.
– Уходим отсюда! Те двое нас прикроют! – скомандовал старшина.
Мы на карачках поползли к задней стене, в которой был выход. Подниматься было нельзя – сразу убьют. У меня внутри всё сжалось, я понимал, что следующая граната это не вопрос вероятности, а вопрос времени. Противник получил возможность спокойно стрелять, надежда только на тех двоих из другого отделения.
Либо они её оправдали, либо нам повезло, но мы успели уйти из здания. Так и происходят сражения в городе, когда у одной стороны большое численное преимущество. Мы могли мешать им точно стрелять, даже наносить какой-то урон, вроде моего попадания в руку или уничтожения роботов. Но неизбежно наступал момент, когда нас подавляли количеством, не давая нормально стрелять в ответ. И когда враг берёт твою позицию под плотный огневой контроль, исправить это уже невозможно, если ты в меньшинстве.
– Дай посмотрю, – Рэйнольдс подошёл к Хосе.
Рана выглядела серьёзной, если судить по количеству крови. Осколок попал чуть ниже плечевого сустава правой руки. Да, Хосе теперь не боец.
– Двигай в госпиталь! – приказал старшина, одновременно накладывая жгут.
– Я ещё могу стрелять! – запротестовал Хосе.
– Это приказ! Для тебя этот бой закончен. Пак, ты как?
– Крови нет, – ответил тот, разглядывая свою ногу. – Ботинок защитил, но, думаю, пару костей там сломано. До следующей позиции доковыляю, вот только обезболивающее слопаю. Рэйнольдс, не вздумай меня списывать!
– Ладно, но если ты не сможешь ходить, я тебя тоже отправлю к врачу, – пообещал старшина.
– Надо уходить, они совсем рядом! – из соседнего здания выбежал один из тех двоих, что прикрывали нас. Он тоже был ранен, наверное, крови я не разглядел, зато отметины от осколков были отлично видны на его броне.
– Где твой товарищ? – спросил Рэйнольдс.
– Он не придёт, – коротко ответил тот. – Они прут прямо по улице, через пару минут будут здесь!
– Быстро за мной! – скомандовал старшина и рванул по улице.
Пак кое-как ковылял передо мной, сильно хромая на одну ногу. Я уверен, что он всё ещё испытывал сильную боль, обезболивающее действует не моментально. Рядом шёл Хосе, подмышкой левой руки он держал свою ракетницу.
– Давай её сюда, – решительно сказал я, отнимая его любимую игрушку. Винтовку я закинул за спину. Хосе запротестовал, но вяло, без огонька, больше для приличия.
Улица, по которой мы бежали, в конце расширялась, переходя в небольшую площадь. В центре стоял красивый фонтан, а за ним было одноэтажное кафе. Там тоже были укреплённые позиции, на которых сидело как минимум одно отделение наших. Они махали нам руками, очевидно, призывая шевелиться. По связи слышать их мог разве что только Рэйнольдс, наша была настроена только на отделение. Я очень хорошо понимал, что если мы не успеем добежать до укрытия, то нас перестреляют за секунду. Без вариантов, тут даже новичок не промахнётся.
Но мы успели. Когда я забежал в кафе, перед собой я видел только стул, на который и рухнул. Мы сражались уже очень долго, усталость копилась, но этот рывок стал последней каплей. У меня не осталось сил уже ни на что, остальные чувствовали себя не лучше. Хосе так вообще рухнул на пол, я слышал, как он тяжело дышит.
– Эй, ты как? – задыхаясь прохрипел я. Он ничего не ответил, только показал большой палец. Вот врёт и не стесняется, ставлю всё что угодно: ему хуже всех.
– Хосе, тебе нужно собраться и уходить как можно быстрее. Может тебе помочь? – обеспокоено спросил Рэйнольдс.
– Не, я дойду сам. Дай только минуту полежать, – кое-как сказал Хосе слабым голосом.
– Лучше не задерживайся, сейчас тут станет жарко. Сэм, а ты как? У тебя пульс зашкаливает.