Венецианка склонила голову и вновь обратилась к Господу. Она молилась о Никколо и о Пьетро. Последний ждал ее в скором времени в Риме: Полиссена поддержала сына в намерении построить там великолепный дворец по проекту Франческо дель Борго.
Она не собиралась пользоваться богатствами и привилегиями, которые получил Пьетро в качестве понтифика, и точно не думала об этом во время молитвы, но осознание того, что ее сын наконец-то защищен от ударов судьбы, наполняло теплом ее сердце.
Смерть супруга, тяготы последних лет и неприязнь, которую Пий II испытывал к Пьетро и из-за которой он отдалил его от Папской курии, принесли Полиссене немало горя.
Теперь же, после всех этих печалей, ее семья оказалась в безопасности. И речь не только о ее первенце: остальным детям теперь тоже обеспечены достойное положение и высокие должности.
С улыбкой на лице Полиссена снова опустила голову и продолжила молиться.
ЧАСТЬ IV
1466
ГЛАВА 99
ПОЛУМРАК
Миланское герцогство, дворец Бролетто-Веккьо
Бьянка Мария ужасно беспокоилась. Вот уже два дня Франческо был совсем плох, болезнь не отпускала его. Больше всего опасений вызывал даже не сильнейший отек ноги, которая к тому времени уже обрела цвет красного вина и размеры свиного окорока, а странная жидкость, сочившаяся из плоти. Врачи ничего не могли с этим поделать.
Герцог совсем ослабел, ужасная боль приковала его к постели, но гораздо сильнее Франческо мучило унизительное ощущение собственной беспомощности, и это подавленное состояние окончательно лишало его сил бороться.
Бьянка Мария знала, как тяжело ее супругу смириться со своим недугом. Осознание того, что он превратился в обессиленного и беззащитного старика, подкосило Франческо. Для истинного воина нет ничего хуже физической слабости, а кроме того, невозможность свободно двигаться напоминала ему о Филиппо Марии Висконти. Это герцогиня тоже понимала, хотя, конечно, муж, щадя ее дочерние чувства, никогда не позволил бы себе подобного сравнения.
Сегодня Бьянка Мария проснулась в холодном поту, ужасно напуганная. Ей снилась мать. Смерть Аньезе в прошлом году стала для герцогини тяжелым ударом. Внезапно она почувствовала себя одинокой и потерянной.
Это ощущение никак не покидало Бьянку, и вскоре она оказалась перед дверью в комнату Франческо.
Повинуясь ее приказу, гвардейцы пропустили герцогиню к супругу.
Внутри Бьянка Мария почувствовала сладко-горький запах разложения, испорченного мяса.
Запах смерти.
Не зная почему, еще ничего не разглядев, она поняла, что по ее щекам текут слезы.
В полумраке виднелась голова Франческо, утонувшая в подушках. Бьянка могла различить темную плотную массу его волос, почти полностью сохранивших свой черный цвет. Она отдернула кисейные занавески, и бледное, еще зимнее солнце осветило комнату слабыми лучами.
Бьянка Мария приблизилась к кровати супруга, чувствуя, как ужас сжимает ей горло. На несколько шагов ушла целая вечность. Она боялась прервать это ожидание и увидеть ужасную правду, как будто лишняя минута сомнений могла продлить Франческо жизнь.
Слезы полились из глаз еще сильнее. Бьянка Мария всхлипнула и зажала рот рукой.
— Франческо, — прошептала она.
Герцог не отвечал.
— Франческо, — повторила Бьянка Мария слабым голосом.
Ответом ей была ледяная тишина.
Теперь она ясно увидела, что муж не дышит: его грудь больше не поднималась.
Герцогиня сунула руку под тяжелые одеяла, она искала сердце. И, поняв, что оно больше не бьется, почувствовала, что теряет сознание.
Франческо Сфорца, герцог Миланский, был мертв.