По пути на встречу с его святейшеством Звева и Кьярина, помимо коридоров и всевозможных канцелярий, прошли погреб и пекарню, где бесчисленные слуги готовили еду для курии, канцелярию, ведающую перевозками и почтой, а также элемозинарий — место, где принимали нищих и страждущих. Там вечно толклась целая толпа оборванцев в надежде получить теплую одежду или немного хлеба.
При виде сонма бедняков глаза Звевы наполнились слезами, и она поспешила развязать тесемки сумки и раздать нуждающимся все, что взяла с собой: не только монеты, но и носовые платки, перчатки и даже серебряную ароматницу. Женщина из толпы, несчастное создание с грязной головой и гнилыми зубами, глазела на подарок с таким недоверчивым восхищением, будто ей явилась сама Богоматерь.
Писец из канцелярии чуть не расплакался, глядя на столь трогательное проявление щедрости, а вот свекровь, будучи женщиной совсем иного склада, лишь неодобрительно покачала головой.
Впрочем, Звеву не слишком интересовало мнение Кьяри-ны. За свекровью она признавала лишь одно достоинство: когда-то та родила сына, будущего мужа Звевы. Молодой вдове ужасно не хватало Стефано. Не хватало его смелости, заботы, нежных ласк, а также искренности его речей, убеждений и принципов, которые он готов был горячо отстаивать в любых обстоятельствах. Именно поэтому он единственный из рода Колонна не побоялся взяться за трудное дело — поиск мирного решения в конфликте с понтификом. А потом это похвальное начинание привело к тому, что Стефано стал изгоем в собственной могущественной семье. Звева тяжело вздохнула, но подумала о малютке Империале и собралась с силами.
Троица продолжила путь в молчании. Пока они шли по великолепным залам и широким лестницам, мысли молодой Орсини вернулись к недавним событиям. Она понимала, что рано или поздно исчезновение Сальваторе заметит его брат Лоренцо и начнет кричать об этом на весь свет, но будет поздно. К тому моменту они с Кьяриной уже убедят папу в невиновности ветви Дженаццано. Тогда отсутствие Сальваторе расценят как доказательство его вины: все решат, что он просто сбежал, зарезав ее мужа. Однако Звеве совсем не нравились условия сделки. Может, Антонио все-таки прав и она в самом деле холодна и бесчувственна? Но одна вещь не вызывала сомнений: Стефано заслуживал отмщения. Его убили жестоко и несправедливо, и хотя поначалу Звева возмутилась, услышав предложение Антонио, день ото дня она все сильнее желала смерти Сальваторе. «Око за око», — сказала она себе.
Вдова ни за что не призналась бы, но постепенно она стала думать точно так же, как Кьярина. Теперь Сальваторе убит, и нужно рассеять подозрения папы в том, что внутри семейства Колонна началась кровная месть.
Евгений IV чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Смерть Стефано Колонны стала настоящим ударом. Рим оказался в руках местной знати. Поначалу понтифик думал, что сумеет сдерживать безумную, вечно недовольную людскую массу, но теперь все яснее понимал, что это невозможно. Более того, это в любом случае было бы невозможно. Венецианское происхождение папы оказалось непреодолимым препятствием. Римляне видели в Евгении IV чужеземца, а потому ненавидели его. Ни союз с Флоренцией, ни мощная поддержка Венеции, ни многочисленные сторонники, которых с каждым днем становилось все больше, не могли гарантировать понтифику безопасность, потому что от варварской, первобытной жестокости нет защиты. Рим же все глубже увязал в кровной вражде между кланами. Великий западный раскол привел город в полнейший упадок, и предыдущий папа, Мартин V, так и не смог его преодолеть.
Хуже того: предшественник Евгения IV внес свою лепту, озолотив Антонио и его братьев. Когда Оддоне Колонна умер, в городе начался настоящий хаос, и надежды нового понтифика усмирить ежедневные мятежи и восстания оказались совершенно напрасными. Не помогало даже предание виновных анафеме. Ненадолго папе показалось, что ситуация налаживается, когда Стефано пообещал следить за своими кровожадными кузенами и предугадывать их действия. Но, увы, это было лишь затишье перед бурей.