Эммит Кавис прибыл в Сент-Ботолфс как агент по продаже изделий фабрики золоченых бус. В поселке он произвел большое впечатление своей вежливостью и модной одеждой, так как то было время, когда в обязанность коммивояжера входило знакомить жителей глухих уголков с кипучей и красочной жизнью городов. Он совершил несколько поездок, а затем вернулся с лицензией на право содержания похоронного бюро и открыл бюро похоронных процессий и магазин похоронных принадлежностей. Входило это в его расчеты или нет, но превращение из торговца ювелирными изделиями в гробовщика послужило ему на пользу, так как все, что было связано с ним как с торговцем драгоценности, случайные связи, путешествия и легкий заработок, — отделяло его от прочего населения и казалось, по крайней мере женщинам с окрестных ферм, подходящим для ангела смерти.
В делах с растерявшимися родственниками, договариваясь об оплате его услуг мебелью или земельным участком, он иногда вел себя как беспечный мошенник, но в здешних краях к ловкости и бесчестности было принято относиться с уважением. Хитрость делала его в глазах многих солидным и умным человеком, и, подобно всякому доброму янки, он никогда не надувал тех, кого постигло несчастье, не упомянув о бренности всего земного. Он сохранил и даже усовершенствовал свои таланты коммивояжера и был душой всяких сборищ. Он мог великолепно поддержать беседу, мог рассказать какую-нибудь историю на местном диалекте и утешить несчастную женщину, единственный ребенок которой утонул в волнах прибоя. Он невольно поддавался привычкам, выработанным в нем профессией, и, разговаривая с Лиэндером, прикидывал в уме, что тот протянет еще лет пятнадцать; впрочем, он подозревал, что Лиэндер может просрочить уплату взносов по страховым полисам и что похороны будут скромными, если только оба сына не вмешаются, как иногда бывает, и не настоят на кремации. Что ото будет за Судный день, когда нечего будет предъявить, кроме пепла? Эммит Кавис пожал всем руки не слишком крепко, чтобы не показаться назойливым, и не слишком робко, чтобы не показаться лицемерным, — и затем вышел из дома с двумя полицейскими.
Он сказал им, что надо делать. Сам он не пошевельнул пальцем, только открыл дверцу похоронного автомобиля.
— Он как раз влезет сюда, ребята, как раз на этот помост. Только подтолкните его. Только втолкните его туда.
Он захлопнул дверцу и подергал ручку. У него был самый большой автомобиль в Сент-Ботолфсе, словно первым из преимуществ смерти было богатство. Он сел за руль и медленно тронулся с места.
6
К утру в Сент-Ботолфсе все уже знали о несчастном случае. Смерть молодого человека наполнила печалью все сердца; люди спрашивали себя — что должна думать о появившейся на ферме незнакомке Гонора Уопшот? Вполне естественно, что они подумали о Гоноре, так как эта бездетная женщина, считавшаяся главой рода, не только предоставила в распоряжение Лиэндера «Топаз», но сделала для семьи гораздо больше. По слухам, у нее были немалые деньги, а Мозес и Каверли волею судьбы являлись ее наследниками. Не моя вина, что Новая Англия полна эксцентричными старухами, и мы воздадим Гоноре лишь должное.
Она родилась, как мы знаем, в Полинезии и была воспитана в Сент-Ботолфсе ее дядей Лоренцо. Она посещала частную школу, принадлежавшую мисс Уилбар. «О, я была ужасным сорванцом», — часто говорила она о своей юности, прикрывая ладонью улыбку и вспоминая, вероятно, о набегах на чужие сады, о жестянках, привязанных к собачьему хвосту, и других проказах, распространенных в маленьких городках. Возможно, ей недоставало нежной любви родителей, которые умерли в Полинезии, или она ощущала гнет своего пожилого дяди, или же что-то вроде чувства одиночества толкало ее на путь оригинальничания, но именно на этот путь она и стала. О Гоноре можно было сказать, что она никогда не подчинялась дисциплине традиций; впрочем, мы толкуем здесь не о больших городах и великих цивилизациях, а об обществе старинного портового городка, население которого год от году уменьшалось.