Неужели это именно ему, согласно приказу Сталина, 22 января в 22.00 Москва салютовала двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий?
Отыскав вскоре мемуары Николая Александровича «На главном направлении. Записки заместителя командующего фронтом по тылу» и полистав их пристрастно, я обнаружил в них нужное место — в главе «От Вислы до Одера»: «В ходе Висло-Одерской операции войска 1-го Белорусского фронта несколько раз удостаивались высокой чести — кремлевских залпов и приказов Верховного главнокомандующего по поводу освобождения крупных городов Польши. Такими приказами и залпами было отмечено взятие Варшавы, Лодзи, Гнезо, Познани и других городов. В приказе обычно перечислялись фамилии командующих фронтов и армиями, их начальников штабов и некоторых начальников родов войск фронта. Но совершенной неожиданностью было то, что в январском приказе 1945 года по случаю взятия Гнезо говорилось, что этот город освобожден войсками генералов таких-то, в том числе и войсками генерала Антипенко. Читаю и думаю: не во сне ли это? Звоню начальнику штаба фронта генерал-полковнику Михаилу Малинину — не ошибка ли? Нет, говорит, не ошибка, пусть знают, что ты воевал. Конечно, — добавляет далее Николай Александрович, — не только я радовался такому приказу; огромный коллектив работников тыла по праву принял похвалу на свой счет. К сожалению, то был единственный случай за годы войны».
Поспешу признаться: то, что генерал Антипенко родился и вырос в токмакском селе Жовтневое, я узнал, когда в запорожской [и не только] прессе разошлось сенсационное сообщение: жители-де Жовтневого намерены переименовать свое село в честь недавно умершего Майкла Джексона. Джексоновки из Жовтневого, правда, не получилось — вся сенсация оказалась при ближайшем рассмотрении… ничем, скажем так. Тем не менее, просматривая обнародованные в прессе материалы о Жовтневом, я сделал пометку в своем блокноте: человек, именем которого сельчане, пожалуй, назвали бы свое село, имеется. Это уроженец Жовтневого генерал-лейтенант Николай Антипенко, много сделавший в послевоенные годы для своих земляков и до самых последних дней своих с удовольствием принимавший их у себя в Москве. В войну, с удивлением узнал я еще одну важную подробность, генерал Антипенко был заместителем у самого маршала Георгия Жукова.
Между прочим, в мемуарах Николая Александровича имеется упоминание о Жовтневом. «На протяжении всей войны, — посчитал нужным отписать он, — меня не покидала мысль о земляках, о родном селе Жовтневое Токмакского района Запорожской области, оказавшемся в фашистской оккупации. Это легко понять. Ведь советского человека никогда не покидает любовь и преданность великой Родине. Рядом с этим большим патриотическим чувством всегда остается место для любви к тому селу или городу, где родился, научился ходить, играл с ребятами, где впервые сел за парту и выучил наизусть первый стишок, где впервые познал труд… Мне всегда казалось, что нет села краше моего».
Из пограничников — в интенданты
Закаленный службой на границе в Средней Азии, войну Николай Александрович встретил во Львове и уже в июле 1941 года был назначен интендантом 30-й армии Западного фронта. В августе он — интендант 49-й армии, а с июля 1942 года по август 1945-го руководил тылом Брянского, Центрального и 1-го Белорусского фронтов. В безвыходных, казалось бы, ситуациях обеспечивал фронт продовольствием, одеждой и боеприпасами.
Чего стоит, например, уборка хлеба из-под снега! Кто раньше заготавливал его таким образом? Никто и никогда. Но не остановило это интенданта Антипенко. Это я о событиях поздней осени 1943 года веду речь, когда в армиях Центрального фронта муки и круп оставалось на день-два. При пустующих складах. И тогда по приказу Верховного главнокомандующего Анастас Микоян предоставил генералу Антипенко пять областей, где хлеб остался нескошенным и ушел под снег: попробуйте, мол, расчистить поля. Все, что соберете с них, будет ваше. Николай Александрович с энтузиазмом взялся за дело, обязав мастерские фронта изготовить инструменты — грабли и серпы. Уборкой занимались обычные солдаты и офицеры, специально для этого выделенные. Сегодня трудно поверить, что вручную
они за три месяца собрали тринадцать с половиной миллионов пудов хлеба. Более того, десять поездов с хлебом генерал Антипенко по приказу Москвы отправил в освобожденный от блокады Ленинград.