– Чего это? Прекрасный шанс скрыться! Чего не хватает? – спросила я.
– Мне нужен вертолёт, триллион рублей, карта и бриллиант «Чистая слеза»!
– Максим, одумайся! Тебе нужно лечение!
– И я о том же! Вышеперечисленное сюда! А девочка полетит со мной!
– Чтобы я разбилась? И не проси! – рявкнула Оксана.
– Какие подробности! Больной Широков запросил приличные деньги! Следим дальше! – вставила свои пять копеек Хитровая.
– А не получится на принтере распечатать вертолёт, триллион рублей и бриллиант? – невзначай поинтересовалась я. – А карту так и быть, оригинальную дадим.
Марина подавилась смешком.
– У вас три дня.
– Максим, пойдём со мной!
– Зачем? Мне и здесь хорошо! – отозвался он.
– Я тебя осмотрю, выпишу препарат, и будешь чувствовать себя лучше! – заманивал Жилов.
– Я уже достаточно наглотался таблеток и прочей дряни. Хочу покоя! Отстаньте от меня!
– Жень, передохни, – дала добро Ксения.
– Вы ещё здесь? А ну пошли отсюда! – опомнился участковый.
Думали. Глубоко думали. Что тут скажешь?.. Лично у меня нет вариантов. У коллег, похоже, тоже.
– А вот у меня идея! – вздыбила палец к верху Марина.
– Дык, говори! – накинулись мы на неё.
– Ага, так я вам здесь и рассказала! В машину и в отделение!
* * *
– И что ты нам хочешь сказать?
– Для тебя, Шаера, будет особенное задание. Я поговорю с бухгалтерией, и тебе выделят денежку. Поедешь в магазин рукоделия. Там купишь набор для создания драгоценных камней. Я такой своей племяннице покупала.
– А что, есть такие наборы? – округлила я глаза.
– Оказывается, есть. Поэтому ты займёшься творчеством. А вот мы решим проблему с деньгами и вертолётом. Я вот предлагаю Антона посадить в вертолёт. Замаскируем его, и он обезвредит нашего красавца.
– А если он сумеет взлететь? – спросил Толя.
– Антон ускоренные курсы закончит по управлению вертолётом.
– Она надо мной издевается!
С бухгалтерией Мариша договорилась быстро. Пришлось подключить Абрамова. Денежку мне выделили, и я отправилась на поиски набора. В нашем славном городе есть гипермаркет для творчества. Там я провела около часа. Вышивка нитками, бисером, лентами; краски, пряжа, картины и многое другое.
Набор я забрала последний. Действительно, такие выпускают. Не обращала внимания. А вещица-то дорогая! Мастерить решила на работе. Сорок минут я читала инструкцию. Потом я проверяла детали. С соседнего отдела принесла клей ПВА, и тут мной овладел творческий процесс. Поделками давно не занималась.
После трёхчасового изнурительного труда, я смогла явить на свет своё творение. Нанесла лак, чтобы сиял. Это, конечно, хорошо, но ведь он картонный! Красавец сразу поймёт, что его пытаются надурить. Да любой это поймёт! Я постучала ноготком по картонному бриллианту. Вот и ответ.
– А ты не хотела делать, – оценивала Марина моё творчество.
– Дело не в этом. Я не верю, что он поверит.
– Главное показать. Деньги мы подготовили.
– Статья есть интересная под номером 186 «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг!» – напомнил Толя.
– Ты ничего не видел. Мы напечатали совсем немного… для видимости. Когда всё закончится, сожжём это добро.
– А Антон где? – спросила я.
– На улице ждёт. Он отказался проходить ускоренные курсы пилота. Пилот ему рассказал, что практика длится от сорока двух часов. За день или два этому искусству не научишься. А если честно, то вертолёта у нас нет.
– Как это?
– А они все заняты. Поэтому придётся надеяться на его доверие к нам, – ответила Марина.
– Сомневаюсь, что оно вообще имеется в наличии.
Спортивная сумка отправилась на заднее сидение ко мне и Марине. Она ещё раз всё проверила. А я смотрела созданный мною бриллиант. Если с ним ничего не случится, то оставлю у себя в качестве воспоминания. Посмотрю, где поставлю.
– Ку-ку! Ты ещё там? – крикнула я Широкову, когда прибыли на место.
– Шаера! – одёрнул меня Толя.
– Чего раскричалась? Я спать лёг, а ты кричишь!
– Заберите меня отсюда! Это чудо храпит так, что аж уши закладывает! Я не вынесу этих мытарств! – умоляла Вандышева.
– Молчи, женщина! – рявкнул он. Обратился к нам: – Вы принесли, что я просил?
– У нас же ещё два дня! – сказала Марина.
– Жень, камеру включай! – подгоняла Хитровая. – Ночь была тихой всего час. Прибыли сотрудники уголовного розыска. Они намерены выполнить требования психически больного.
– Максим, да одумайся же ты! – устал просить лечащий врач.
– Не стану этого делать Павел Дмитриевич! Я устал, понимаете? Устал! Надоело ходить к вам на приём. Раз мне не суждено вылечиться, тогда я скроюсь на острове, где никто и никогда не сможет меня потревожить. Мне отстроят прекрасный дворец и заживу!
– Ты болен! Я буду больше уделять тебе внимания!
– Я знаю! Уже лет пятнадцать. Надоело! Не хочу больше так жить! – упрямился он.
– У тебя престижная работа, есть квартира, – чего не хватает?
– Чего не хватает? Я хочу, чтобы все меня знали!
– Тебя итак по телевизору показывают! – внесла я свои пять копеек.
– Шаера, я тебя в отделение отправлю! – грозился Свиридов.
– Не отправишь начальник, ибо мои возгласы его отвлекают. Слышишь? Вот! Он молчит, переваривая информацию.
– Я всё равно не согласен!
– Когда будете брать его, то сильно не мните. Ему нужно лечение, – попросил Жилов.
– А в тюрьму его всё равно не посадят. Так что вернётся к вам ваш пациент, – успокоил его Антон.
– Как выкуривать будем? – спросила я. – Словами: «Цып-цып-цып»?
– И не жаль тебе больного?
Глаза Марины были полны сострадания. Она смотрела на меня в ожидании ответа. С одной стороны жаль, потому что человек больной, но с другой стороны – он преступник. Почему мне должно быть жать преступника?
– Относительно, – выдавила я из себя.
– Толь! Как ты с ней работаешь?
– Приходится. А ещё у неё есть привычка вставлять пять копеек.
– И что надумал? Могу предложить покрасоваться у камеры. Хитровая даже интервью возьмёт! А деньги, бриллиант с вертолётом заждались! Ах, да! Карта новая текущего года! – снова влезла я.
– Видала, Мариш? Она не только разглагольствует тут, да ещё и руками машет, как ветряная мельница.
– Пусть отсюда снимают и берут интервью, – немного подумав, крикнул Широков. – Мне и здесь хорошо!
– Не собираешься улетать?
– Собираюсь, но только через два дня. Я же дал вам срок. А теперь – отвяжитесь! Я спать! И не пытайтесь подобраться ко мне, ибо сплю чутко!
Мы быстро посмотрели на Жилова. Тот подтвердил его слова кивком. Малейший шорох – и Оксаны не станет.
– О, нет! Он опять храпит! – стеная, сказала флейтистка.
* * *
Выкуривался товарищ Широков самостоятельно. Как он запланировал три дня, так их и отсидел. Слов на ветер не бросает. Раз дал три дня, так и сидит, ждёт.
Потребовал Широков расчистить ему дорогу. Расчистили. Вышел он один. У меня глаза навыкате. А где Оксана? Широков отошёл на порядочное расстояние от дома, потом хлопнул себя по лбу и рысью влетел в дом. Вышел он уже с Оксаной. Я тяжело выдохнула. Девушка жива и здорова.
– Имей совесть! Дрых всю ночь так, что аж стены шатались! Дай и мне поспать! – наехала на него Оксана.
– Молчи женщина!
Боже, как руки чешутся в него чем-нибудь запустить! Толя погрозил мне кулаком. Поведя носом, я продолжила наблюдение. На капоте моей «Тойоты» стояла спортивная сумка, на которой лежала бархатная коробочка. В ней находилось произведение искусства. Ну да! Пока себя не похвалишь, никто не похвалит.
Воровато осмотревшись, он приказал Оксане взять добро, но та попросила взглянуть на сумку. Снова удар себе любимому по лбу. Пришлось брать самому. Несправедливо, но куда деваться?.. Так и хочется крикнуть: «Стой, рассыплешься!» Антон зашёл сзади и со всего маху стукнул несчастного пистолетом по затылку. Пока он куксился, отряд ОМОНа его повязал.