Щекоты и дворник Чайников: Ночная бригада по спасению скучных вещей
Олег Антонов
Иллюстрации Олег Александрович Антонов
© Олег Антонов, 2025
ISBN 978-5-0068-1963-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Авторское предисловие
Дорогой читатель,
Прежде чем ты откроешь первую страницу, я хочу рассказать тебе одну тайну. Совсем маленькую. Почти невидимую. Но очень важную.
Эта книга — не просто сказка. Это — карта. Карта волшебства, спрятанного прямо под твоими ногами. Потому что настоящее чудо — оно не в замках на облаках. Оно — в твоём парке. Под скамейкой. За стволом дуба. В луже после дождя.
И герои этой истории — щекоты — существуют на самом деле. Просто их мало кто замечает. А всё почему? Потому что щекоты — это маленькие, пушистые, невероятно умные кошки, которые ходят на двух лапках и умеют разговаривать.
Да-да, ты не ослышался.
Представь себе: крошечный котёнок, мягкий, как плюшевая игрушка, с большими, любопытными глазами и аккуратными треугольными ушками, которые поворачиваются на каждый шорох. У него есть длинный, пушистый кошачий хвост, который он гордо носит, как знамя, — особенно когда доволен собой. Он носит крошечные очки на носу (если зовут Василий) или аккуратный фартучек с кармашками (если Марина Сергеевна). И он умеет держать кисточку, смешивать краски и превращать самый скучный уголок парка в шедевр.
Щекоты — художники от природы…
Глава 1. Кто покрасил урну в пятницу?
В Химмашевском парке, как и в любом уважающем себя парке, по утрам всё начиналось одинаково.
В 7:00 приходил дворник Чайников — Семён Никифорович, человек с усами, как у капитана, и с метлой по имени Маруся. Он здоровался с голубями, ругался с вороной Кармелитой («Опять мусор рвёшь? Я тебе в прошлый раз предупреждал!»), и начинал подметать дорожки — от фонтана до качелей, от качелей до памятника Ленину (которого, по его словам, «нельзя трогать даже взглядом — а то пенсия в опасности»).
Но в эту пятницу всё пошло не так.
— Ой, Семён Никифорович! — закричала Лидка из буфета, вынося ящик с булками. — Урна у третьей аллеи… она… красная!
Чайников медленно обернулся. Поморгал. Потёр глаза. Потом подошёл ближе.
Урна и правда была ало-красной. Не просто красной — празднично-красной, как будто её покрасили к Дню Победы, но безо всякого повода. И на ней ещё блестели крошечные золотые блёстки.
— Ну надо же, — пробормотал Чайников, присев на корточки. — Опять Марина Сергеевна Щекотова разгулялась.
— Кто-кто? — удивилась Лидка.
— Да так… соседка одна. Художница. — Чайников встал, достал из кармана тряпочку и начал аккуратно вытирать блёстки. — Эх, Марин Сергеевна, ну зачем на урне-то? Можно было на скамейке… та давно просила.
А в это время, под корнями старого дуба, в Норке №7, двое пушистых зверьков пили утренний чай с мятой и смотрели в «окно-щель» — наблюдать за реакцией.
— Я же говорила — красный на урне смотрится великолепно! — гордо заявила Марина Сергеевна Щекотова, поправляя аккуратный красный фартук, испачканный в алой краске. — Это же не просто урна. Это — символ. Символ того, что даже мусор может быть красивым!
— Ага, — хмыкнул Василий Щекотович, облизывая лапку, вымазанную в зелёной краске. На его длинной мордочке сидели крошечные круглые очки из застывшей смолы — чисто для солидности. — Только теперь Никифорыч полдня будет вытирать блёстки. А вчера я покрасил фонарь — и всё чисто, без блёсток! Элегантно!
— Ты покрасил его в салатовый, Василий. Салатовый! Это не элегантно — это как будто фонарь заболел.
— Зато он теперь светит увереннее! — парировал Василий. — Проверено: после зелёной краски лампочки горят на 17% ярче. Я считал.
— Ты считал мигания, а не яркость.
— Для щекота — это одно и то же.
Они заспорили, как обычно, а потом вдруг замолчали — потому что в дупло постучали. Три раза. Медленно. Знакомо.
Тук-тук-тук.
— Никифорыч! — обрадовался Василий и юркнул к выходу.
На поверхности, присев на корточки у дуба, сидел сам Семён Никифорович Чайников. В одной руке — термос, в другой — бумажный пакет.
— Вылезайте, художники, — шепнул он. — Чай с мятой и булочки с маком. Заработали.