Он вскочил, побежал к пруду — искать сову.
Дрон, запрограммированный следить за ним, послушно полетел за ним.
А щекоты, пользуясь моментом, юркнули из норки — и устроили экстренный совет у качелей.
— Он поверил? — спросил Василий.
— Пока да, — сказала Марина Сергеевна. — Но сова Кармелита его сожрёт… в переносном смысле. Она терпеть не может, когда к ней лезут без булочек.
— Значит, у нас есть… час? — Василий вздохнул с облегчением. — Слава щекотам.
— Не расслабляйся, — раздался голос сверху.
Это была Кармелита. Она сидела на ветке, облизывая клюв.
— Он уже у моего гнезда. Просит слезу. Предложил вместо булочки… леденец. — Она фыркнула. — Я его чуть не скинула в пруд. Но… — она хитро прищурилась, — …я сказала, что слезу дам, только если он принесёт мне… рецепт обратно.
— Зачем тебе рецепт? — удивился Василий.
— Чтобы сжечь. — Кармелита важно взмахнула крылом. — Секреты должны оставаться секретами. Особенно если в них есть совы.
К утру блогер вернулся к дубу — уставший, мокрый, без слезы совы, но с новым видео: «КАК Я ПЫТАЛСЯ СДЕЛАТЬ ВОЛШЕБНУЮ КРАСКУ (И ПОЧТИ УТОНУЛ)».
Рецепт он потерял (Кармелита «случайно» уронила его в пруд — «ветер такой порывистый, прямо как совиный взмах»).
Дрон сел на зарядку.
Журналисты уехали — «ждать следующего чуда».
А Чайников, подметая дорожку у дуба, тихо постучал по коре:
Тук-тук-тук.
Щекоты вылезли.
— Ну как, герои? — спросил он, усмехаясь. — Почти пойманные?
— Почти, — вздохнула Марина Сергеевна. — Но Кармелита спасла.
— Я ей ещё одну булочку должен, — добавил Василий.
— Запишем в расходы, — кивнул Чайников. — Главное — никто не знает, кто вы. И пусть не знает. Волшебство — оно лучше работает, когда его не объясняют.
Он достал термос.
— Чай? За удачное спасение?
Щекоты кивнули.
Они сидели на тёплом камне, пили чай, смотрели, как солнце играет на воде — теперь уже обычной, прозрачной, но всё равно красивой.
— А в следующий раз… — начал Василий.
— Никаких «в следующий раз» до понедельника, — строго сказала Марина Сергеевна.
— Ладно… тогда — во вторник?
— …Может, маленькую скамеечку? — неуверенно предложила она.
— С радужным градиентом? — оживился Василий.
— Только без блёсток на сиденье!
— Договорились!
Чайников покачал головой — но улыбался.
— Ну что ж… готовьте кисти, художники. Парк ждёт.
А где-то наверху Кармелита считала булочки — и ворчала:
— В следующий раз — четыре. Или я расскажу мэру, что волшебство прячется под дубом.
…Хотя… нет. Пусть лучше красят. Город стал веселее. Даже я стала веселее.
…Хотя это, наверное, от булочек.
{{🎨}} P.S. Для читателей
Если ты когда-нибудь найдёшь записку с рецептом волшебной краски — не спеши её использовать. Лучше отнеси сове. Или дворнику. Они знают, что делать.
Глава 4. Радужная скамейка, блёстки на сиденье и тайный клуб маленьких художников
Во вторник, как и договаривались, щекоты вышли на новую операцию.
Цель: скамейка у пруда — та самая, что стоит под ивой, где влюбленные шепчутся, а утки воруют булки.
— Только радужный градиент, — напомнила Марина Сергеевна. — И без блёсток на сиденье. Это принцип.
— А на спинке? — спросил Василий, доставая кисточку. — Там можно?
— …Можно. Но мало.
— Договорились! — Василий уже танцевал от нетерпения. — Я беру красный → оранжевый → жёлтый! Ты — зелёный → голубой → синий → фиолетовый!
— Почему ты начинаешь с тёплых? — нахмурилась Марина Сергеевна.
— Потому что красный — это любовь! А на этой скамейке всё о любви!
— Василий, здесь чаще всего сидят мамы с колясками.
— …Тоже любовь! Материнская!
Марина Сергеевна вздохнула — но улыбнулась. Спорить с Василием было бесполезно. Особенно когда он прав.
Операция началась в 22:30.
Щекоты работали слаженно:
→ Василий — от левого края,
→ Марина — от правого,
→ Встретились посередине — на фиолетово-жёлтом стыке — и… поцеловали кисточки. (Это был их ритуал — «для прочности цвета». )
К 23:00 скамейка сияла.
Не просто радугой — живой радугой. Каждый цвет перетекал в следующий, как будто кто-то растянул закат и положил его на дерево. Блёстки на спинке мерцали, как звёзды. Даже утки замерли и смотрели — обычно они только крякали, но сейчас, кажется, восхищались.