Я повернулся к своей команде.
— Следующий котел! Живее! — скомандовал я, и в моем голосе звучал азарт творца, стоящего на пороге величайшего открытия.
Глава 17
Эта ночь стала для меня и моей новорожденной команды настоящим боевым крещением. Лекарские палаты превратились в сердце крепости, и мы были кровью, что текла по его венам, не давая ему умереть. Наш «конвейер жизни» работал без остановки. Ритмичный стук пестиков в ступках, тихое шипение котлов на медленном огне, приглушенные команды и шарканье ног — эти звуки вытеснили стоны и отчаяние, наполнив помещение гулом напряженной, созидательной работы.
Я потерял счет времени. Мысли о сне и отдыхе испарились, осталась лишь одна, всепоглощающая цель — следующий котел, следующая партия, следующая спасенная жизнь.
Вскоре я стал замечать, что мои поварята, привыкшие к тяжелому труду, держатся на чистом упрямстве. В то время как ученики Демьяна, хрупкие и не привыкшие к таким нагрузкам, валились с ног от усталости, но, взглянув на больных, где кто-то впервые за сутки начинал ровно дышать, они снова поднимались и брели за новой порцией воды. Надежда оказалась самым сильным стимулятором.
Я был центром этой бури. Не отдыхал ни минуты. Мое тело, усиленное собственными рецептами, работало на пределе, но разум оставался кристально ясным. Я двигался от станции к станции, контролируя каждый этап. Мой новый навык, [Алхимическая Интуиция], был настоящим даром богов.
Больше не приходилось тратить время и энергию на долгие расчеты. Я чувствовал процесс. Знал, когда жар под котлом Федота идеален. Видел, когда отвар из «Огненного корня» готов к очищению, по едва заметному изменению его вязкости.
На своей «Станции Очищения» я работал как автомат, превращая мутное, ядовитое варево в чистый продукт, а на «Станции Синтеза» моя интуиция раскрывалась в полную силу. Я добавлял вытяжку «Искра-цвета» не по выверенным меткам, а по внутреннему ощущению, по тому, как отвар «отзывался» на каждую каплю. Это была алхимия в чистом виде, танец на грани науки и чутья, и он был безупречен.
Забавно, промелькнула в голове отстраненная мысль, пока я в очередной раз снимал шумовкой белковую «шапку». В прошлой жизни я колдовал над консоме из белых трюфелей для дюжины гурманов в ресторане с двумя звездами Мишлен, а здесь — варю литрами противоядие в медном котле, чтобы спасти целую армию. Никогда бы не подумал, что мое главное «блюдо дня» будет называться «Живая Вода», а его главной приправой станет отчаяние и надежда.
Мой конвейер работал, но он состоял из людей, а люди — не машины. Первым начал сдавать самый слабый из учеников Демьяна. Юноша, отвечавший за поддержание огня под котлами с основой, вдруг покачнулся, его глаза закатились, и он начал медленно оседать на пол. Федот, стоявший рядом, в последний момент успел подхватить его, не дав упасть лицом в котел.
Я увидел это и понял, что наш конвейер на грани срыва. Ученики лекаря не привыкли к такой чудовищной, многочасовой нагрузке. Их силы были на исходе.
— Матвей! — позвал я. — В мою кладовую, живо! Принеси мешочек с сушеной смородиной, горшок с медом и пучок «бодрящего корня».
Пока он бежал, я отошел от своего поста и велел поставить на огонь небольшой котелок с чистой водой. Я не мог позволить себе варить полноценное восстанавливающее блюдо, но быстрый, мощный стимулятор был мне по силам.
Когда Матвей принес ингредиенты, я бросил в кипящую воду горсть ягод, щедрую ложку меда и несколько стружек корня, который использовал для собственных тренировок. Я не стал проводить сложных манипуляций. Просто влил в этот простой отвар частичку своего Дара, активируя эффект [Прилив Сил (Краткосрочный)].
— Перерыв! Пять минут! — скомандовал я, и мой голос заставил всех замереть. — Всем пить.
Я лично разлил горячий, кисло-сладкий и невероятно ароматный напиток по кружкам и раздал его — и своим поварятам, и измотанным ученикам Демьяна. Они пили, обжигаясь, и на их лицах отражалось изумление. Эффект был почти мгновенным. Сладкий мед дал быстрый приток энергии, а корень начал разгонять кровь, снимая свинцовую усталость с мышц.
Вскоре на бледных щеках учеников лекаря проступил румянец, прошла дрожь в их руках. Они смотрели на меня с новым, еще большим благоговением. Я не просто командовал ими, а заботился о них, поддерживал их силы своим же искусством. Этот простой жест сплотил нашу разношерстную команду крепче любых приказов.
— А теперь — за работу, — сказал я, когда последняя кружка была осушена.