«1. Договор будет подписан.
2. На жесткость Хрущева надо ответить жесткостью.
3. Мне кажется, что Хрущев может выйти из игры на период подписания договора, если почувствует, что мы (это относилось к Западу, частью которого считал себя Пеньковский) не растерялись и если мы подготовим силы, необходимые для обороны и укрепления связи с Берлином. Он не готов к серьезной войне и играет на нервах. Мы получили бы преимущество, широко объявив в средствах массовой информации о серьезной передислокации войск НАТО, о приведении войск в боевую готовность, о силе и мощи ФРГ, о размещении в Европе нескольких тысяч танков и самолетов, о не существующем в действительности передвижении войск и т. д. Необходимо, чтобы все это было преувеличено, но необходимо также повышать нашу реальную мощь, чтобы ударить как следует.
Сделать нужно вот что: объявить, что мы не откроем огонь в Германии первыми, но, если они силой перекроют наши проходы в Берлин, мы сметем все с дорог, выставим на них охрану и заставим прекратить огонь. Мы восстановим прежнюю процедуру связи для всех стран, и, таким образом, все могут оставаться в Берлине».
На той же странице Пеньковский сообщил, что в Германской Демократической Республике расположены четыре советские ракетные бригады.
«Бригадами, дислоцированными в Вайсенфельзе, командует полковник В. И. Федоров. Он начальник гарнизона в городе, там же расположен полк моторизованной пехоты. Сын Федорова учится в Наумбурге, находящемся примерно в 15 километрах от Вайсенфельза. Федоров был в Москве и говорил мне, что немецкий обыватель настроен к советским людям недружелюбно и в случае какой-либо опасности, если советские войска быстро не выйдут из городов в сельскую местность, население может заблокировать дороги, ведущие к границам города. Они перебьют всех советских солдат и испортят технику. Поэтому советские боятся застрять с техникой в населенных районах, так как это будет ужасно. Федоров утверждает, что, если Советы смогут отойти за город и занять оборонную позицию, они разрушат всех и все вокруг».
«Мы, — сказал Пеньковский, теперь имея в виду американцев, британцев и западных союзников, — Должны это учесть и, улучив момент, разрушить дороги в городах, где располагаются советские войска, держа их под контролем и не давая войскам выбраться из города и занять огневую позицию».
«Часть ракет Федорова хранится в парках Вайсенфельза. Не так давно было обнаружено, что в некоторых местах ракет есть трещины и в положении проверочной заправки они начинают течь. Электронные системы тоже не в порядке. В сентябре Федоров хочет отослать свою жену и двоих детей в Москву. В критических ситуациях они обычно посылают большую часть семей домой. Сам Федоров хотел бы вернуться в Москву и снова работать на Варенцова. Командовать бригадой слишком большое для него напряжение. Он мне сказал, что, даже если в гарнизоне начнут стрелять или если сбежит один из солдат, ему объявят выговор и сместят с должности, но Сергей Сергеевич Варенцов все равно возьмет его обратно к себе. Думаю, нам надо бы ему в этом помочь, создав какую-нибудь неприятную ситуацию в бригаде. Под шумок Сергей Сергеевич перевел бы его под свое командование. Для меня и для нашей работы в Москве он нужнее. Я прошу вас помочь мне в этом. Я на сто процентов уверен, что Сергей Сергеевич его возьмет обратно, но в настоящее время нет для этого повода. Мы должны связаться по этому вопросу.
Одной из ракетных бригад, расположенных в ГДР, командует генерал-майор Виноградов. Недавно трое солдат из бригады Виноградова изнасиловали и ограбили немку».
Днем 11 июля Дик Хелмс, начальник управления по разработке операций, и Джек Мори, начальник отдела по нелегальным операциям в СССР, встретились с Алленом Даллесом, директором ЦРУ, чтобы обсудить, как поступить с отчетом Пеньковского по Берлину. Конечно, настоящее имя Пеньковского не называлось, и в разговорах упоминалось лишь кодовое, менявшееся раз в несколько месяцев. Для безопасности Пеньковского его настоящее имя было известно лишь немногим, кому по долгу службы абсолютно необходимо было это знать, в том числе и Джеку Мори. Другие высшие чины, не занимавшиеся Пеньковским, знали лишь, что информацию им поставлял полковник советского Генерального штаба{310}.
Аллен Даллес сказал, что Совет национальной безопасности собирается 12 июля и что он увидится с президентом утром в пятницу в 11.00. «Я бы тогда хотел передать ему отчет», — сказал Даллес; он тоже ознакомился с рекомендациями Пеньковского по Берлину, ему показали их на всякий случай — вдруг он захочет обсудить их с президентом.