Кстати, все наши солдаты-инопланетяне тоже спокойно отнеслись к факту неубойности оружия, словно так и должно быть. Сержант только головой качал - он-то привык, что все ругаются и плюются на эти "пукалки"... Да, оружие было лёгким, самая тяжёлая его часть была магазином с патронами и легчала по мере отстрела. Звук при выстреле оно издавало тихий, и отдачи от выстрела почти не было, что-то там в самом устройстве её компенсировало. В общем, наверное, брутальности местным опытным воинам в этом оружии не доставало, они привыкли быть страшной угрозой, а тут стали угрозой нестрашной.
Холостые патроны к этому оружию тоже поставлялись, и именно они использовались в лагере на стрельбище. Постреляли мы из этих неров, и оказалось, что большинство из нас стреляет вполне прилично. Почти все, за исключением нескольких женщин, воспитывались на голографических игрушках и любили пострелять из бластеров, которые конфигурацией мало отличались от неров. Я тоже не ударила в грязь лицом - "Войнушка-заварушка" форева. Небольшую близорукость, которую я приобрела в школьные годы, мне враз вылечили ещё в первые дни на Тауине.
По этой причине Заной быстро перевёл нас ко второму этапу обучения - использованию традиционного зинтагского оружия. Убойного, тяжёлого, требующего, в отличие от "целиковых" неров, ухода со сборкой-разборкой и прочими "прелестями". Тут у моих солдат был затык, в том числе им пришлось преодолевать психологический барьер. В отличие от меня. Я-то была морально готова именно к такому оружию, оно мне знакомо по Земле. Ну как знакомо... В принципе, вот как. В тире пару раз стреляла из мелкашек по жестяным уточкам и на соответствующих школьных уроках. Один раз, помнится, в девятку на мишени попала первым же выстрелом, так наш военрук сразу подскочил ко мне и заорал:
- Целься сейчас точно так же!
Но остальные пульки я все мимо мишени просадила. Военрук виноват, конечно - нечего было под руку советовать!
И вот - дежа вю. Лежу я на жёстком кожаном мате, в руках у меня уткнутое в плечо прикладом "ружжо", и целюсь я из него через мушку в бумажную мишень с нарисованными кругами. Из десяти выстрелов четыре попали в мишень. Один - в пятёрку, остальные... ну сказала же - в мишень. Зато мне было чем гордиться - мой результат был на третьем месте, после одного парня с Сарды и дядечки, похожего на Семёна Фараду. На самом деле я уже тогда знала их имена, просто не хочу вас ими грузить.
Заной так охарактеризовал наши успехи этого этапа:
- Вы - самый косоглазый взвод на Зинтаге!
Потом мы покидали муляжи гранат, похожих на наши "лимонки". Мда. Ну я говорила уже, что некоторые мышцы у меня оказались слабыми. Сержант был красен лицом и напряжён челюстями - не знаю, как он удержался, чтобы не высказать всё, что обо мне думает. Если по существу - будь граната настоящей, я бы её осколками поубивала всех нас. Тут хуже меня оказалась только Пульха, которая везде была самая последняя - она вообще выдернула чеку и уронила гранату себе под ноги, а потом бежала за ней, потому что "лимонка" катилась с пригорка.
Утешало меня одно: во взглядах тауинской половины моего взвода, несмотря на мои провалы, не читалось вопроса "почему нами руководит эта пигалица?" В отличие от зинтагских офицеров, и то со слов майора Ринкса, тауинцы оценивали мои действия по спасению посла и глав некоторых родов как настоящий подвиг, и мои погоны и медаль считали заслуженными. Сардовцы, если и сомневались поначалу, видимо, были быстро и незаметно для меня проинформированы тауинцами, поэтому уважения подчинённых я не теряла. Но и не наращивала. И с этим надо было что-то делать, потому что выезжать только на авторитете Заноя, чтобы полноценно руководить взводом, мне не хотелось. Не достойно это Шушпанчика, правда?
После ужина у нас были помывки-постирушки, а потом отбой. Должен был быть. Но я сказала Пульхе, что хочу пойти на "оло дуоло" потренироваться ещё немного, и позвала её с собой. Она сказала это ещё кому-то, и в наших ширмовых апартаментах новость быстро расползлась по всем солдатам, пожелавшим дополнительно размяться перед сном. Сержант тоже пошёл с нами, но предварительно он ввёл систему "дневальных", сам назначил первого дежурного по казарме - парня, который наваливался на Пульху в грузовике в самом начале моего рассказа.
На полосе было темно, и многие взяли с собой фонарики, кое-как закрепив их на одежде. Я свой сунула в сумку-банан, которую нацепила специально для этой цели. А вообще надо тут придумать что-то с освещением, а то я так и до фронта фонарик не довезу работающим, земные аккумуляторы быстрее просажу.
Сержант, поскольку это занятие было добровольным, разрешил нам делать то, что мы хотели, а сам присел неподалёку на лавку и любовался зрелищем. Было в этом зрелище нечто завораживающее - в неровном движении прыгающих и бегающих огней, за которыми людей видно не было. Лично я лазала по "шведской стенке", старалась дать нагрузку на мышцы верхней половины меня.
Когда я устала, то подошла к сержанту и села рядом с ним.
- Мотивация, - неопределённо усмехнулся Криг Заной.
Я улыбнулась, а потом встала и скомандовала:
- Взво-од, стройся! В колонну по два - становись! Шаго-ом марш! Песню запе-вай!
Инопланетянский высокоцивилизованный взвод дружественно маршировал мимо других казарм под аккомпанемент несущихся вслед проклятий тех, кого мы разбудили пением моего шедевра. Но мы были довольны - у нас, несомненно, всё шло правильно. Сержант шёл рядом со мной и посмеивался. По-моему, мы начинали ему нравиться. То ли ещё будет!