– И что же нам теперь делать?
Этот вопрос прозвучал по-детски наивно, да ещё и голос задрожал, так что Анжелика вдруг почувствовала себя невозможно жалкой и испугалась, что мушкетёры снова рассмеются. Но смеяться никто не стал. Д’Артаньян, уже успевший вернуться в седло, вежливо обратился к Леону:
– Полагаю, сейчас нет никаких препятствий для того, чтобы вы присоединились к нам, господин Леон, барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон?
– Я получил приказ, – Леон покачал головой, – доставить в Париж королевские сокровища и арестовать их похитителей.
– Ну, второе вы выполнить не сможете, – заметил Атос. – Мазарини мёртв, монахи тоже. Что касается сокровищ, то они, несомненно, прибудут в Париж... но попадут ли к её величеству?
– Де Круаль нельзя доверять, – после паузы ответил Леон. – И де Жюссаку... Скажите, – он вскинул голову и поглядел сначала на отца, а затем на д’Артаньяна, – он ведь знал? Знал, что я... – он кивнул на шпагу.
– Вы ведь были знакомы с ним достаточно долго? Он видел у вас эту шпагу? – получив утвердительный ответ на оба вопроса, д’Артаньян пожал плечами. – Скорее всего, знал. Но какое это имеет значение...
– И молчал... – рука Леона сжала эфес шпаги. – Все эти годы он знал, кто мой отец, знал, как я стремлюсь его найти... И молчал. Я убью его!
От этого резкого вскрика Анжелика вздрогнула, но прежде, чем она успела что-нибудь сказать, вмешался д’Артаньян.
– Ну уж нет! Де Жюссак мой, и только мой! – тут он замер, словно только сейчас окончательно понял сказанное. – Подождите, он жив? Вы хотите сказать, что он тоже воскрес?
– Видимо, да, и де Круаль нашла в его лице надёжного союзника.
– Вот каналья! – д’Артаньян взмахнул рукой. – Тогда он точно мой! Я должен узнать, какого чёрта он воскрес, прежде чем снова отправить его к праотцам!
– Простите, что вмешиваюсь, – к ним подъехал Анри, – но мы стоим здесь уже около получаса, а время между тем уходит. Кажется, мы хотели выяснить, собирается ли капитан Леон присоединиться к нам?
– Как я могу доверять вам? – поразительно, но Леон умудрялся смотреть свысока на людей, которые возвышались над ним, сидя в седле.
– Так же, как и мы вам – положившись на честное слово, – ответил Анри.
– Честное слово людей, которые устраивают фарс с переодеванием и бросают противнику в лицо песок?
Жаклин вспыхнула и готова была уже вновь выхватить шпагу, Анри нахмурился, и неизвестно, что бы произошло, если бы в разговор не вмешался Рауль.
– Я не понимаю, – он закашлялся, но сумел быстро подавить приступ, – я не понимаю, о чём вы спорите. У нас всех, включая капитана, одна общая цель – добраться до Парижа как можно скорее и вернуть сокровища её величеству королеве. Верно?
– Верно, – Леон пристально посмотрел на него.
– Если де Круаль и де Жюссак доберутся до Лувра быстрее нас, – он глубоко вздохнул, пытаясь справиться с кашлем, – то они отдадут ларец Кольберу. И кто поручится, что сокровища попадут к её величеству в целости и сохранности? Кто поручится... – он снова закашлялся и прижал руку к груди.
– ... что сокровища попадут к её величеству в назначенный срок, что не будет слишком поздно? – продолжил Атос. – Рауль прав, сейчас у нас одна цель: спасти сокровища и королеву. А уж наши семейные дела можно будет решить потом.
– Значит, мир? – обратился Анри к Леону.
– Перемирие, – кивнул тот и направился к лошади. Анжелика, всё ещё не вполне пришедшая в себя после случившегося, тоже вернулась в седло. Сбоку от неё Жаклин сердито тряхнула головой.
– Учтите, капитан, я всё ещё не теряю надежды проткнуть вас шпагой!
– Я к вашим услугам, как только ларец будет возвращён законной владелице, – отозвался Леон. Д’Артаньян снова расхохотался, а Анжелика подумала, что в этот раз ей точно никто не помешает кинуться между противниками. Она только-только обрела своего брата – нет, она никому не позволит его отобрать!
Вскоре все они – отцы-мушкетёры и их дети – неслись по дороге, вздымая клубы пыли. Сердце Анжелики снова колотилось, на этот раз не от страха – чего ей бояться, когда рядом отец и брат? Оно сильно билось от предвкушения новых приключений, от осознания того, что теперь всё встало на свои места, всё идёт именно так, как нужно. Сейчас, когда они, все девять человек, скакали верхом, возвращаясь домой, у Анжелики было ощущение, что разбитому и вновь склеенному сосуду вернули недостающий осколок, что на незавершённой картине провели последний мазок, и последняя нить была возвращена в заштопанное полотно.