Драко развалился вдоль каменного парапета. Облокотился спиной о шершавую стену, а ноги свесил вниз так, что одна болталась над заваленным соломой полом Башни, а другая висела над неограниченным ничем воздушным пространством.
Ноябрьский мороз пощипывал кожу, небо превратилось в одно сплошное серое месиво, а ветер обдувал со всех сторон, пытаясь видимо снести Малфоя с парапета ко всем чертям прямо в обрыв, но всего лишь растрепал платиновые пряди, придавая слизеринскому принцу ещё более темное очарование.
Чёрное озеро ещё не замёрзло. Не покрылось ледяной, мутной коркой. Волны, поднимаемые ветром бились о скалы, заставляя залюбоваться разлетающимися брызгами.
Малфой поежился и достал из кармана мантии сигареты. Тонкими пальцами вытянул одну из пачки и зажал выразительными губами фильтр.
— Инсендио, — голос хриплый, тихий, почти что безразличный.
Затянулся, краем глаза замечая, как сигарета светится огоньком на самом кончике, и превращается в пепел табак. Дым заструился по горлу привычной горьковатой массой и ударил прямо в легкие. От никотина была готова закружиться голова. Малфой зажмурил глаза, смакуя ощущения от первой затяжки.
Год назад кто-нибудь сказал бы Драко, что он уподобится вонючим, грязным магглам и будет губить свои легкие сигаретами, он бы оглушил этого бесстрашного человека и рассмеялся в лицо. Все знали, что Драко Малфой и любое напоминание о магглах — это вещи не совместимые. Ну только если слизеринец не унижает всяких там грязнокровок.
А потом его глаза каким-то образом зацепились за поганую, мерзкую до посинения, выдыхающую грязь Грейнджер. И тогда он мог оправдать себя. Ее сучий купальник сделал своё дело, заставил желать запретное для него. Заставил желать грязнокровку. Заставил трахнуть ее никчемное, блядское тело.
Но потом —
Драко выдохнул сигаретный дым тонкой струйкой из своего рта. Посмотрел на то, как ветер разносит горький запах повсюду, заставляя парочку сов ухнуть и улететь на крышу Совятни от неприятного аромата.
Потом —
Он почему-то стал замечать ее. Замечать ее присутствие в Большом Зале, на общих занятиях. Замечать ее до блевотины лохматые волосы и до конца затянутый на шее галстук.
И он знал, что она будет хотеть его. Конечно, будет. Его все хотят, и грязнокровка не исключение. Он видел, как она пялится на него. Прожигает своими уродливыми глазами цвета старой ржавчины. И Драко мог поставить сто галеонов на то, что по ночам она забирается на кровать, спускает трусы и трахает себя своими грязными пальцами, думая о нем. О чертовом Драко Малфое.
Еще одна затяжка. Сильнее предыдущей. Его окутывает сигаретным дымом внутри и снаружи. Он купается во всем этом. Все курит и курит. Не замечает, как заканчивается одна сигарета. Достаёт другую, прикуривает от палочки и опять думает. Бесконечно долго думает.
А после отработки этого гребаного наказания, на котором он на пару с Забини опять оприходовал эту суку — все стало ещё хуже.
Ее блядские — такие по-настоящему шлюшьи — стоны снились ему. Заставляли проснуться с каменным стояком и бежать в душ, чтобы дрочить, пока он не кончит на плитку с глухим рыком.
Это, блять, было ненормально. Совершенно не-а-дек-ват-но. Хотелось выблевать самого себя в унитаз, прочистить мозги жесткой щеткой или биться головой об стену до кроваво-красных разводов, стекающих на пол. Разве это нормально?
Точно — нет.
А ещё эта гриффиндорская шлюха теперь не смотрела на него. Совершенно точно. Даже одним глазом не глянула ни разу. Даже не повернулась в его сторону, когда он, разозлившись на все это прямо посреди коридора, наорал на неё. Так как мог только он. Высокомерно и ядовито. А Грейнджер просто прошла мимо с высоко поднятым подбородком. Даже своих глазенок не подняла, чтобы грозно зыркнуть.
Сссука.
Какая же ты тварь, Грейнджер.
И Малфой стал чувствовать, что ему что-то не хватает. А — эти мерзкие магловские — сигареты будто восстанавливали в нем это что-то.
Наполняли его той грязью, что обычно исходила от грязнокровки, когда она смотрела на него через весь Большой зал, когда стонала, сидя на его члене, а Блейз вбивался в нее сзади. Ему нужна была эта грязь. Эта поганая жижа в нем.
— Малфой? — голос удивленный, запыхавшийся.
Поворот головы, и он видит ее два шара, называемые у нормальных людей глазами. И у нормальных людей цвет у них тоже нормальный. А не вот это. Что это? Даже на гребаных радужках прилеплена грязь. Она вся из неё состоит. Вся. Она. Грязная.
— Грейнджер.
Не приветствие. Констатация факта.
Он бы, может, и посмотрел на неё дольше чем пару секунд, но сердце отчего-то забилось сильнее. Видимо, от изощренного прилива сил. Грязнокровка впервые почти за месяц посмотрела на него. Он уже мог впитывать эту грязь, сочившуюся из всех ее дыр, и чувствовать, как все это вместе с никотином разносится по организму.
— Ты всех сов распугал этим … запахом. Прекрати немедленно.
А тон-то какой. Приказной. Будто это она чистокровная.
— А может, это ты своим грязнокровкиным запахом всех распугала? — глаза прищурены и смотрят ей в лицо. Прямо и остро.
— Пошел к черту.
Сквозь зубы сказала. Как Непростительное кинула в него. Будто хотела, чтобы он прямо сейчас упал вниз и разбился ко всем хуям о скалы.
Драко перемахнул ногой и спрыгнул с парапета, заставляя Грейнджер отшатнуться. В глазах капля испуга и эта едкая упертость, а волосы из-за ветра ещё лохматее.
Мерлин, Драко, посмотри на неё. Неприметная, серая, почти как забытое приведение. Ни грамма косметики, которой девушки всегда обращают на себя внимание. Ни большой груди или сочной попки. Вся такая угловатая, костлявая.
Да, она тебе не ровня. Она просто — никто. Очередная шлюха из длинной очереди по всему Хогвартсу, которые уже побывали под тобой.
Но Малфой почему-то приглядывается. Разглядывает ее внимательнее. И отчего-то карие глаза горят ярко, ресницы и без того длинные и пушистые, цепляющие своими четкими линиями губы, и мозг подкидывает воспоминания об острых ключицах, которые так красиво выпирают, когда она обнажена.
— Что-то не нравится, Грейнджер?
Драко под ее пристальным взглядом ухмыляется. Высокомерно, до озноба холодно. Подносит сигарету к губам и затягивается. Шумно и глубоко. Так же как вдыхает ее запах. А от неё пахнет чертовыми мандаринами и хвоей. Как в Рождество.
А Малфой ненавидит Рождество. С самого детства на дух не переносит. Так же как и грязнокровок. Всех грязнокровок. Но особенно эту.
Он выдыхает сигаретный дым прямо ей в лицо, чтобы убрать этот невыносимый аромат всеобщей радости и счастья. Чтобы она пропиталась этим поганым запахом, чтобы стала еще грязнее.
Грейнджер отскакивает от него в сторону ближе к выходу, там где ветер почти не дует, пытается увернуться от струи дыма, но всего лишь упирается спиной в стену Совятни. Смотрит, как он расползается в ещё более омерзительной улыбке. Вдыхает горький аромат сигарет, от которого першит в горле. Чувствует, как тело начинает покалывать от ненормальной близости Драко.