Так прошел год. Настроение у нее хуже не придумаешь, признавалась она Дее: «При одной мысли о конторе хочется умереть». А все потому, что она — творческая натура[47]. Горькая и печальная истина, принимая во внимание ее презрение к художникам-неудачникам, которые «ничего не способны создать, но считают себя художниками». В голове роятся всевозможные истории, «буйная фантазия уносит меня на своих крыльях, и я мечтаю, забывая о времени. Мечтательность — вот мой самый страшный грех, и я предаюсь ему все чаще»[48]. Она рассказывает, как часами гуляет по лесу, погруженная в мечты, — только там она и бывает счастлива. Тогда ей хочется полностью предаться своим ощущениям — и раствориться в природе. «В этом и состоит счастье мечтателя — для него и солнце жарче, и летние краски ярче»[49].
В том же письме Сигрид сообщает подруге, что задумала написать книгу. Она ясно представляет себе сюжет и характеры персонажей, но порой сомневается в успехе предприятия — столько раз она начинала и бросала все написанное в печь. Роман должен называться «Свен Унгерсвен» или «Свен Трёст», в нем писательница твердо намерена придерживаться исторических фактов, не будет ни единой романтической сцены в утешение читателю. Сюжетной основой станет история Свена Трёста и йомфру{8} Агнеты, чей несчастный брак довел обоих до безумия.
На работе ее повысили. Оказалось, что начальник, которого Сигрид прозвала «Обезьяной-ревуном», не так уж плох. Конечно, у заведующего конторой Бруна были ужасающие манеры, но зато «доброе сердце, а его смешные и по большей части непроизвольные ужимки делают его почти что милым», — писала Сигрид Дее[50]. Он также умел оценить исполнительность, хорошую память и быструю реакцию своей новой секретарши. С другой стороны, Сигрид увлекала открывшаяся перед ней возможность изучить новую для себя среду. Так, она с любопытством выяснила, что кассирша, которую в городе считали дамой из хорошего общества, «весьма свободно обращается с грамматикой — боже сохрани от ее предлогов и местоимений»[51]. Другая коллега, маленькая барышня из Нурланна, позволяла инженерам обнимать ее за талию, а потом принималась визжать и протестовать.
Работая в конторе, Унсет познакомилась с представительницами многочисленной армии одиноких женщин, населявшими пансионаты города. Оказалось, не ее одну мучает проблема, как одеваться элегантно при зарплате в тридцать крон в месяц. Те начальники, что предъявляли высокие требования к одежде соискательниц, скорее всего, нанимали только женщин, «имеющих дополнительные источники дохода», — как выразилась Сигрид в письме к Дее[52]. Ей же приходилось делить свой заработок с домашними. Зато она больше не чувствовала себя непохожей на всех. Теперь Сигрид Унсет принадлежала к числу молодых женщин, что в поте лица зарабатывают себе на хлеб. И она действительно чувствовала себя одной из них. Несмотря на то что по ночам писала о Средневековье.
Одна Сигрид Унсет, ночная, погружалась в глубины истории, а другая, дневная, — с энтузиазмом входила в XX век. Работавшие у них немецкие инженеры с горящими глазами и непоколебимой верой в прогресс обсуждали возможность использования норвежских водопадов в качестве источника электроэнергии. Она как будто приобщалась к чуду грядущего освещения сельской Норвегии — скоро в каждой, даже самой маленькой избушке загорится электричество. Разрабатывались разнообразнейшие электрические аппараты и приспособления, жизнь в конторе била ключом. Концерн AEG, казалось, символизировал само современное общество. Размышляя об этом новом обществе, частью которого она была и в развитие которого даже вносила свой посильный вклад, Сигрид, случалось, забывала о своей меланхолии и испускала ликующий клич, как в письме Дее: «Жизнь — это чудо! Только посмотри на свое платье и туфли и представь все эти бесчисленные швейные машины, ткацкие и дубильные станки, каждый из них — совершенный механизм со всеми своими колесиками, шестеренками, малюсенькими запатентованными деталями, каждый из них — сумма сконцентрированной энергии тысяч человек. Сколько мысли, труда и энергии вложено в каждую из вещей, что окружают нас!» В такие мгновения она чувствовала себя героиней грандиозного приключения.