Думал о родителях, которым придется узнать о моей роли в этой истории. О случайных любовницах, которые наверняка уже обсуждают меня за бокалом вина. О Лине и нашей тусовке, которая так легко отречется от меня, падшего.
Но сильнее всего я думал о будущем. О том, что ждет нас после завтрашнего дня, после суда, после того, как медийный шум утихнет. Есть ли у меня шанс на новую жизнь? Есть ли у нас с Верой шанс на что-то большее, чем союз, скрепленный общей травмой и борьбой?
Я не знал ответов на эти вопросы. И, может быть, это было хорошо. Впервые за долгие годы я не контролировал ситуацию, не манипулировал ею, не выстраивал стратегию на десять шагов вперед. Я просто жил моментом, со всей его неопределенностью и болью, со всей его подлинностью.
С этой мыслью я наконец заснул – не тяжелым наркотическим сном, не пьяным забытьем, а простым человеческим сном, полным обычных снов и кошмаров обычного человека.
Глава 20: Синдром пустоты
Говорят, что после грозы воздух особенно чист. Может быть, именно поэтому я так отчетливо помню то московское утро, спустя две недели после ареста Рогова. Небо было удивительно синим для ноября, солнце – ярким, но холодным, воздух – прозрачным и свежим. Или мне так казалось, потому что я смотрел на мир новыми глазами.
Скандал вокруг «Меркурий Групп» не утихал. Каждый день приносил новые подробности, новые разоблачения, новые показания. Десятки бывших сотрудников холдинга спешили дистанцироваться от Рогова, дать показания, обелить себя. Классическая реакция системы, которая пытается выжить, отторгая «больную клетку».
Я наблюдал за этим со смесью цинизма и усталого понимания. Я сам был частью этой системы, знал ее механизмы изнутри, умел использовать их в своих целях. Но теперь я был по другую сторону баррикад – из манипулятора превратился в разоблачителя.
В то утро я готовился к очередному допросу в Следственном комитете. Я жил в небольшой квартире, которую снял на имя Олега – моя собственная всё еще была под арестом, как и все счета. У меня почти не осталось денег, только то, что удалось снять наличными до блокировки карт. Но странным образом это не беспокоило меня. Деньги, статус, карьера – всё это казалось теперь таким незначительным по сравнению с чувством внутренней правоты.
Я как раз застегивал рубашку, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Вера – бледная, но уже без видимых синяков, в простом черном пальто.
– Готов? – спросила она. – Нам пора.
Мы ехали в метро – непривычный для меня способ передвижения после лет с личным водителем. Но было что-то освобождающее в этой анонимности, в этом погружении в обычную жизнь обычных людей.
– Нервничаешь? – спросила Вера, наблюдая за моим напряженным лицом.
– Немного, – признался я. – Не из-за допроса – я уже привык к ним. Скорее из-за того, что сегодня меня, вероятно, предъявят официальные обвинения.
За две недели я дал десятки показаний следователям, прокурорам, экспертам. Рассказал всё, ничего не скрывая – о своей роли в кампании против Соколова, о манипуляциях с информацией, о сокрытии фактов о препаратах. Я признал свою вину в полной мере, не пытаясь преуменьшить её или переложить ответственность на других.
Это была моя форма искупления. Я знал, что могу получить реальный срок, особенно если Рогов и его адвокаты решат сделать меня главным виновником. Но я был готов к этому. Странно, но мысль о тюрьме пугала меня меньше, чем перспектива вернуться к прежней жизни, полной лжи и пустоты.
– Всё будет хорошо, – Вера взяла меня за руку. – Ты сотрудничаешь со следствием, ты помог разоблачить гораздо более серьезные преступления. Это будет учтено.
Я благодарно сжал ее руку. За эти недели мы стали ближе, хотя оба осторожно избегали разговоров о будущем. Слишком много неопределенности, слишком свежи были раны. Но что-то было между нами – хрупкое, неуверенное, но настоящее. Что-то, что давало силы продолжать борьбу.
В Следственном комитете нас уже ждали. Следователь Карпов, немолодой мужчина с усталыми глазами и неожиданно доброжелательной манерой общения, провел нас в знакомый кабинет.
– Садитесь, – сказал он, указывая на стулья. – Сегодня у нас важный разговор.
Я приготовился к худшему. Последние дни в прессе появлялись намеки, что «Меркурий Групп» готовит контратаку, что адвокаты Рогова нашли какие-то юридические лазейки, что некоторые высокопоставленные чиновники выражают недовольство масштабами скандала.