Ветви эти, на первый взгляд, располагались хаотично, но своим «строительным» восприятием я видел, как каждая ветвь перенимала с себя ту или иную нагрузку породы, которая внутри больше походила на… Ну, не знаю, корневую систему? Да, пожалуй метод строительства подземных помещений за авторством Системы был похож как раз на «выращивание деревьев верх ногами»…
Закончив с одной задачей, я тут же приступил к другой. Сначала пришлось знатно «позубрить», да поэкспериментировать. Так что в углу нового цеха сиротливо примостились купленный генератор, слегка доработанный мной и «начальницей» для беспроблемной работы в подземном замкнутом помещении: теперь мне не грозила смерть от угарных газов, а также от перманентных акустических ударов — громыхала эта штука в процессе работы порядочно.
Следом за решением проблем с энергией (на первое время), я приступил к банальному перебору необходимых мне технологий. Всё это походило на бред, но Система настаивала именно на таком пути — выучить технологию, повторить её не в теории, а на практике, а после перейти к усложнённой версии.
Иногда, конечно, приходилось уступать, в случаях, если к настоящему моменту «натуральных» и «технологически достоверных» ресурсов, необходимых для производства, банально не оставалось, но такое случалось не так часто, а я всегда находил решение. Костыльное, но решение.
Так как моей целью было производства хрома, главным препятствием для этого стала микроэлектроника, поскольку на первых порах она была далеко не «микро».
Дело в том, что для создания электроники как таковой, требовалась элементная база — так сказать, набор элементов, из которых как конструктор собирались самые разнообразные устройства. И прежде чем добраться до первых микросхем, мне пришлось знатно попотеть.
Первое поколение я проскочил довольно быстро — всё же высокий навык в других ТУ позволил мне если не производить, то использовать некоторые крайне полезные инструменты для создания тех же вакуумных ламп. Правда, собрать протез руки на таких лампах едва ли получится — всё же элементы «первого поколения» могли усиливать и генерировать электрические сигналы в достаточно «грубой» форме.
Ради интереса даже потратил время, чтобы сделать прототип лампового телевизора, но… Скажем так, ловить ему в это время было особо нечего. Так что на следующий день я, убедившись, что технология освоена, со спокойной душой сел за «изобретение» диодов и транзисторов.
И, что называется, там и пропал… Дело в том, что как только появились проводники, как в моём случае, так и в масштабах всего человечества, зачастую начинается «гонка миниатюризации».
И вот тогда-то ко мне начала бояться подходить даже Саша… Я настолько погрузился в тему, что мог сутками напролёт обдумывать дальнейший путь развития и миниатюризации микросхем.
Я реально был готов поставить памятник всем тем людям, что работали над электроникой и годами искали способы запихнуть во всё меньшую площадь всё больше количество вычислительных мощностей.
Все знают знаменитые байки и фото в стиле «Человек стоит рядом с первой ЭВМ, которая в разы менее производительна чем калькулятор в его руке». Это правда. Но мы действительно едва ли представляем себе, насколько малы элементы микросхем и какое количество «элементарных частиц электроники», транзисторов, в них расположены.
Даже в моём родном мире, к двадцатым годам двадцать первого века, корпорации успели создать процессор с 192 ядрами и 78 миллиардами транзисторов! В этом же мире… Ну, скажем так, я теперь не удивляюсь тому, как на чёртову дискету смогли записать полноценную личность Сильверхенда…
Конечно, сейчас я не мог повторить успех даже учёных своего мира, не говоря уже о передовых разработках этого. Но зато я, путём недосыпа, кропотливой работы и огромного количества матюков, сумел не только «заспидранить» эту технологию, но и починить купленный пару месяцев назад комплекс по производству микроэлектроники.
Машинка пыхтела, возмущённо пищала, трезвонила на все лады, жалуясь на недостаток как материалов, так и половины опциональных модулей, но, путём привлечения Саши к перепрограммированию и обходу защитных протоколов, мне удалось с грубейшими (для аппарата, конечно) допусками заставить её выдавать мне необходимые радиодетали, аки горячие пирожки.