Я осторожно снял наполовину полную корзину с плеч и небольшими порциями начала бросать сорняки вниз. Они падали и буквально увязали в коричневой жидкости, словно их никогда там и не было.
— Ну и вонища, — пожаловался я. Чем дольше я находился здесь, тем сильнее мне хотелось сбежать.
Я точно не создан для подобной работы, точно не создан. Это все для того, чтобы помочь отцу этого парня в чьё тело я переместился. Всё-таки он потратил силы на воспитание, на то, чтобы я был сыт, одет и обут.
— Заметил ли он, что я уже не его сын? — еле слышно прошептал я себе под нос. Было бы очень неприятно, если бы старик задал подобный вопрос в лоб. Чтобы я ему ответил? Что его сын мёртв, а я занял его тело?
Это древний мир, люди здесь суеверны и любое упоминание души или же её замещения, могут воспринять как нечто демоническое. Не хотелось бы оказаться на костре или же в подвале у психопатов, которые попробуют достать из меня душу.
Мне не потребовалось много времени, чтобы перекидать остатки сорняков в яму, и я решил немного постоять, понаблюдать за процессами внизу.
— Даже столь грязная работа вызывает во мне только положительные эмоции, — я уставился на перегнивающую траву в яме, увидел пузырьки газа, что прорываются сквозь толщу компоста, продолжив: — Как же хорошо, почувствовать себя живым. Такая работа заставляет ощутить мышцы каждой конечности, я отчётливо ощущаю, как становлюсь сильнее.
— Раз уж посылка доставлена, то стоит вернуться к работе. Осталось ещё больше пяти тысяч взмахов, если не успею… — моё тело покрылось мурашками. Если система и правда ударит меня молнией, то я превращусь в обугленный кусок плоти.
Я поднял корзину обеими руками, прижал её поближе к телу и уже был готов развернуться, как лева услышал противный, писклявый голосок:
— Это же он? — голос был полон удивления, мол он не ожидал меня увидеть здесь.
Следом ему ответил, не менее удивлённым тоном:
— Я же… Я же скинул его в яму!
Когда я услышал это, в сердце начала зарождаться очень странная эмоция. Она буквально прожигала меня изнутри, распространялась по телу, словно лесной пожар. Подробное чуждо мне, ведь обычно мне не с кем было конфликтовать. Никто не вызывал во мне бурю эмоций, всё окружающее меня, было лишь серой массой. Но сейчас… Это нечто принадлежит не мне, а телу, в которое я переселился.
И тут меня осенило, ведь название этого странного ощущения — очень сильный, притупляющий разум — гнев!
Я повернул голову и встретился глазами с группой сельских мальчишек. Конопатые, узкоглазые ребята держали по рисовому колоску у себя во рту. На голове каждого была странного вида, конусообразная шляпа, что хорошо помогала бороться с солнцем.
В отличие от меня, их тела, даже в таком раннем возрасте, были крепкие. Бронзовый загар, мощные руки. Мне показалось, что каждый из них с рождения ходит в спортивный зал, закаляет там своё тело до предела. Конечно же это не так, просто они с рождения привыкли к упорному физическому труду на полях. Суровая деревенская жизнь воспитала их, сделала из них сильных ребята.
Их глаза были направленны на меня, кто-то был шокирован, а кто-то же наоборот — разгневан. Мне не было ясна причина их гнева, чего прошлый владелец тела, с подобными физическими данными, мог натворить, чтобы на него ополчилась местная ребятня?
Я не знал, как реагировать на их слова, но тот факт, что кто-то из них скинул меня в яму, говорил о том, что их ненависть ко мне сильна настолько, что они готовы были убить.
— Может это призрак⁈ — парнишка, от подобного предположения выронил соломинку изо рта. Они плюхнулась в грязь, отчего тот исказил лицо от разочарования.
— Да и плевать, что это призрак! — вперёд всех вышел самый смелый мальчишка, по всей видимости он был главарём шайки.
Он засучил рукава своей парчовой рубахи, слегка пожелтевшей от постоянного ношения и медленно направился ко мне.
Широкими шагами он добрался до меня и закинул руку для пощечины.
— Ты такой наивный…— еле слышно пробормотал я. — Неужели ты думаешь, что сможешь ударить меня?
Я был готов рассмеяться. Это напомнило мне быдло из подворотни. Если дать ему хорошенько в нос, думаю он сразу же убежит, поджав хвост. Тем более это дети, их болевой порог куда ниже, чем у взрослого.
Я кинул корзину с остатками грязи ему в грудь, а сам сделал небольшой шаг в сторону и просто выставил руку вперёд.
Размашистый удар паренька прошёл мимо меня, а мой наоборот — попал прямо в его острый нос.
Когда кулак коснулся носа, парнишка вскрикнул от боли. Он схватился за лицо, а сквозь пальцы потекла тёплая кровь, смешанная со слезами.