Махнув рукой стражникам, я легким бегом двинулся через ворота, ведя лошадь в поводу. Напоследок услышал обрывок разговора Шуна и стражника на воротах:
— А ты имя этого молодчика спросил? Что нам в бумагах-то писать?
— Нет, я думал, ты спросишь…
На этих словах я резко ускорил бег и завернул за угол прежде, чем меня успели окликнуть. Снова стоять и разговаривать под начавшим моросить дождиком у меня желания не было от слова совсем. Хотелось принять горячую ванну, хорошенько поесть и завалиться спать. А если стражам всё же потребуются от меня какие-то сведения — то пускай сами меня ищут. Это их город, так что навряд ли у них возникнут с этим проблемы.
Надеюсь, здесь найдётся приличная таверна.
Лёжа на мягкой кровати, чистый и свежий, я с наслаждением потянулся, закинул руки за голову и провёл привычный ритуал.
Открыл карту в интерфейсе, глянул на местонахождение родителей и Киры — всё там же, в черной области карты, закрытой от моего взора. Вроде бы не сдвинулись… хотя куда им двигаться? Не закрывая карту, нашёл точку, где я был утром, провёл мысленную прямую до моего текущего местоположения — и Картография тут же любезно подсказала мне пройденный за сегодня путь. Слегка поморщился — из-за бандитов, тормозивших меня всю вторую половину дня, вышло раза в полтора меньше, чем рассчитывал. Провёл такую же прямую, только от текущей точки до родителей и Киры, получил новое значение. Путём нехитрых вычислений получил, что только до границы мне топать ещё недели две, не меньше. И в самих лесах ещё добрую неделю… но это на лошади. А лошадь, скорее всего, придётся оставить…
Не закрывая карту, я машинально дотронулся до грубого на вид кольца. Направление, где находился Риман, ощущалось с каждым днём всё расплывчатей, но вроде бы он тоже был пока на месте и никуда не двигался. По крайней мере, ощущение указывало примерно на одну и ту же область на карте — что Риман где-то восточнее столицы, в одном из десятка городов, теснящихся на удобной равнине между двух больших рек. Там же находился единственный небольшой кусочек границы с империей Камеццо… и не удивлюсь, если в одном из этих городов сейчас проходили секретные переговоры с южанами, затрагивающие, так или иначе, судьбу всего континента. По крайней мере, иной причины для нахождения там брата я придумать особо не мог.
Всё это время я лежал с закрытыми глазами, и теперь, расслабившись, постепенно начал проваливаться в крепкий сон. Мягкая кровать, сильная усталость, горячая ванна и плотный ужин — что ещё нужно, чтобы хорошенько поспать? Вот и я вырубился практически мгновенно.
Утром же, на той грани между сном и явью, когда ты еще не бодрствуешь, но уже начинаешь ощущать сладость медленно отступающего сна, меня вырвал из дрёмы истошный вопль интуиции.
Ещё не особо понимая, что происходит, я машинально скастовал Ускорение и только после этого открыл глаза. Чтобы увидеть, как надо мной стоит фигура, задрапированная по самые глаза в чёрные одежды и медленно подносит нож к моему горлу.
Серьёзно?
Глава 2
Одна из вещей, за которые я безмерно благодарен Авиндалю — он учил меня не только гладиаторским боям. Скорее… боям в целом. Множество вещей, которые он мне дал, регламентированных, «правильных», поединков касались лишь косвенно и пользы в них приносили не то чтобы много. Нет, комплексно, вместе со всем остальным — эти вещи были полезны в том числе и на арене. Но всё же такие уроки куда больше пригождались сейчас, когда я вышел в большой и опасный мир. Когда ты не знаешь, где и в какой момент на тебя нападёт враг, когда его сил и возможностей ты тоже не знаешь, когда никаких правил поединка не существует, да и понять — враг ли перед тобой, или обманутый друг, зачастую сложно… а даже если всё кристально чисто и понятно, то тебе, может быть, просто нельзя убивать или даже драться с врагом из-за неизбежных последствий после боя.
Да, на арене всё было гораздо проще.
Но, спасибо ланисте — пока что я справляюсь с теми сложностями, которые мне в изобилии предоставлял мир снаружи. Когда Авиндаль учил меня использовать Ускорение инстинктивно — я не очень понимал, зачем мне это надо. Вначале даже спорил немного. Думал, что это малополезно и надо сосредоточиться на чём-то другом. В итоге осознал всё после первых же боёв и заткнулся. Всё ведь просто: Ускорение это невероятный по мощи инструмент, и привычку к его использованию надо вырабатывать, чтобы при нужде использовать его машинально и мгновенно, без мельчайших задержек на раздумья. Так же, как выхватывать оружие при первых признаках опасности — а Ускорение, по сути, именно оружием и является.