- О! – обрадовался Сукреб. – Нам повезло! Ярмарка – это то, что надо!
Вот и главные ворота. Чрезвычайно широкие и вместительные. Но около них образовался затор. Потому что почему-то проходили люди не через них, а через узкую дверку, по одному или по двое, и выходили – через другую дверку - тоже гуськом. Грузы и экипажи проезжали через вторые ворота, там движение шло в два ряда, и требовались виртуозные навыки, чтобы не столкнуться в проёме. А уж проскочить через них дуриком мог только тощий лилипут. Аллаин пожала плечами: «Что город, то и норов! Наверное, ничего страшного», - решила она. – «Видно, люди тут ничего не боятся, процедура заезда-выезда привычная, значит, и нам можно присоединиться». Люди и впрямь свободно входили и выходили, смеялись и громко разговаривали, экипажи и повозки двигались легко и споро. И вдруг, в тот момент, когда наша троица уже готова была присоединиться к очереди, впереди раздался крик, толпа раздалась, и из входной дверки вылетел невзрачный старичок с посохом, шлёпнулся на землю, кряхтя и охая. Аллаин ахнула. Люди зашумели, но вместо того, чтобы помочь ему подняться, брезгливо обходили стороной.
- Что бы это значило? Иссер, надо ему помочь!
- Ни в коем случае, королева. Если его отбросил волшебный шлагбаум, то это означает только одно: он шёл с целью злостного венифиция! Потому-то никто и не подал ему руки.
Оказывается, люди проходили через магическую просветку – на предмет проноса недозволенных товаров или замаскированного колдовства.
- Что же делать? Как ты собираешься пройти сам и провести Сукреба?
- Меня пропустят – я давно не колдовал вплотную, только по мелочи, для собственных нужд, коих у меня немного, так что моё биополе сгладилось и расчистилось, а в моей душе нет зла, только тоска и желание помочь вам, госпожа. А Сукребу не обязательно проходить через проходную. Он просто пролетит над крепостной стеной.
Сукреб крякнул, ухнул, и вдруг начал стремительно уменьшаться, пока не превратился в крошечное пернатое существо – нечто вроде комарика с человеческим тельцем. И это маленькое нечто быстро набрало высоту и исчезло из виду.
- Теперь пора и нам.
Они пристроились в конец очереди, и через полчаса протиснулись через проходную с волшебным шлагбаумом – горизонтальной металлической палкой, причудливо изогнутой. Ей необходимо было предъявить раскрытую ладонь. Аллаин немного волновалась, но её-то душа была совершенно чиста и невинна. Она ощутила лишь покалывание в области лба, ладоней и ступней, немножко жжения в области желудка, и – хлоп – они с облегчением проскочили внутрь городской площади, от которой вошедшие бодро расходились каждый в свою сторону. Кто – влево, кто – вправо, кто – вперёд, кто поспешно усаживался в свою повозку или присоединялся к вознице. Тут же над ухом Аллаин зажужжала противная мошка. Аллаин машинально подняла руку, чтобы её пришлёпнуть, как вдруг услышала в ухе пронзительный, въедливо-тонкий голосок: «Ваше Величччество, этто жже йя, вашшш сслуга покорный Ссукреб!»
Сукреб уселся на её плечо и зарылся в прядку волос, защекотав ей ухо. Аллаин поёжилась.
- Что же, ты благополучно перебрался в город, теперь так и будешь кататься на мне, лентяй? – шутливо спросила Аллаин. Прохожий, услышав её слова, оглянулся в поисках того, кто осмелился попытаться оседлать очаровательную незнакомку, и Иссер торопливо потянул Аллаин за руку прочь: - Ваше Величество, будьте осторожнее. Вот доберёмся до базара, тогда он и проявится во всём своём великолепии.
Они добрались до базара почти через сорок минут. Аллаин с любопытством разглядывала город, так искусно отгородившийся и защитившийся от внешнего мира. Он был прелестен. Много ясного неба. Просторные улицы казались ещё просторнее оттого, что дома были невысоки: не выше двух-трёх этажей. Разноцветная черепица, узорчатые окна, приветливые, улыбчивые жители, богатые магазинчики и лавочки, пышные палисады, множество детских площадок с жизнерадостными детишками и моложавыми бабушками и дедушками.
Они расхаживали по базару, разглядывая товары. От обилия красочных натюрмортов и наблюдения за бойкой торговлей у всех скоро потекли слюнки – Иссер и Аллаин обедали почти сутки назад, неплохо было бы подкрепиться. Но Иссер отродясь не имел монет, Аллаин же даже понятия не имела, какие тут в ходу. А снимать с себя родовые заговорённые украшения и заколки для продажи ради пищи она не желала, да и не имела права: кто знает, как отзовётся утрата фамильных оберегов.