- Думаю, что таких у тебя за бесконечную жизнь было немало. Выпусти её сию секунду!
- Ни за что! – упёрся Сукреб.
- Выпусти, иначе я вытрясу и твою душу в придачу! – Иссер крепче сдавил Сукреба, и его пальцы изменили цвет на синий, застопорив метаморфию духа.
- Иссер, осторожнее, ты убьёшь его!
Посетители харчевни закричали в ужасе, замахали руками, бросились прочь, толкаясь и причитая.
- Видишь ли, Аллаин, когда Сукреб крадёт душу, её владелец умирает, – пояснил Иссер. – И над ним повисает магический след, по которому нас и вычислили. Так что, на нас теперь тяжкий грех – убийство. Сколько ты загубил ещё душ, бессовестный? Отвечай?
Сукреб только всхлипывал и сжимался, желая уменьшиться до размеров маковой букашки, но у него никак не получалось.
- Ах, Сукреб, как ты мог! – только и вымолвила расстроенная Аллаин.
Иссер поднажал ещё, усилил тряску – и изо рта Сукреба излилось нежное розовое сияние, сформировалось в маленькую птичку, испуганно пискнуло и поспешно полетело в раскрытую дверь. В дверях немедленно образовалась куча-мала. Сукреб безутешно зарыдал.
- Требуем немедленно и добровольно сдаться властям, не оказывая сопротивления! – повторно рявкнули конные стражники, нетерпеливо дожидаясь, пока из харчевни вывалятся и выкатятся все безвинные и безмагические посетители.
- В чём мы провинились? – крикнул Иссер.
- В незаконном проносе внутренней магии, повлекшей воровство и гибель дочери купца высшего ранга!
- Вот в чём дело, девушка оказалась богатой и знатной, - констатировал Иссер, и обратился к стражам: - Но если ты обладаешь магией, ты не можешь ни выплюнуть её из себя, ни отрезать, ни соскоблить. Каким образом я могу от неё избавиться?
- За задавание вопросов ваша провинность возрастает. Наказание будет адекватным.
Меж тем последний перепуганный поварёнок протиснулся вон, а спешившиеся стражники с антимагическими жезлами наперевес принялись медленно, хладнокровно приближаться к распахнутой двери.
- Скорее бежим! – шепнул Иссер Аллаин, и, прежде чем первые приблизившиеся стражники ринулись внутрь опустевшей харчевни, они шмыгнули в обезлюдевшую кухню, где, поднатужившись, вышибли заднюю дверь и ринулись в самый узкий проулок сквозь антимагический сгущающийся туман. Сукреб сероватым виноватым дымком вился сзади. Сукреба никто не бранил. Обвинять и ругать Сукреба было бесполезно, другим он уже не станет, и потому он чувствовал себя вдвойне скверно. Но ещё сквернее оказалось то, что выйти из города они теперь не могли: охваченный тройным кольцом антимагов, хитроумный городок оказался для них ловушкой. Наверное, Аллаин нечего было опасаться за свою жизнь и репутацию, но Иссер…
Они ныряли в подворотни, протискивались сквозь самые узкие переулки, проскакивали проходными домами, чудом – вернее, чутьём Иссера избегая тупиков, и постоянно слышали за собою погоню.
Но город, как бы обширен он не был, всё равно не бесконечен. Они бегали по кругу, и не могли найти выхода, а если находили, оказывалось, что выход блокирован либо магическим шлагбаумом, либо там уже поджидали основательно подкованные антимагическим оружием стражники. И круг постепенно сужался. Скоро их прижмут к стенке в самом прямом смысле этого слова.
Так и произошло. Через полчаса бегства они оказались в очередном тупике. Это был мрачный и грязный дворик, стиснутым тремя высокими и глухими серыми стенами – просто удивительно, откуда такой взялся в весёлом и богатом городе? Не иначе – спецловушка, по заказу высокопоставленного Мага. И на этот раз – без возможности выхода. Ибо если Сукреб и мог просочиться в щёлку, а Иссер мог попытаться перелететь через дом, пока еще сочилась магия, то Аллаин не могла ни того, ни другого.
Сукреб отчаянно захлопал прозрачными мотыльковыми крыльями и пронзительно заскулил.
- Боишься, приятель? Где же твои метаморфические таланты?
- Я всего лишь искусный воришка. Все мои таланты насквозь вербальны… а эти негодяи задурили мне голову…
- Ладно, так и быть, полезай за пазуху. Но смотри! Если только посмеешь в меня внедриться – тотчас выдам страже!
Сукреб мгновенно скукожился и юркнул к Иссеру за пазуху.