лась Алена, и рассмеялась — она представляла богатырей... хм... богатырями. — Не похож? — улыбнулся Гор. — Не очень! — честно сказала девочка. — Ну, что поделать! Какой, есть! — сказал Гор, ничуть не обидевшись и не расстроившись. ... Соловей-разбойник - качок, покрытый татуировками - лежал на диване, и внимательно наблюдал за открытым окном. В окно залетела муха, Соловей, быстрым движением руки, поймал ее, и кинул на пол. — Сто тридцать шесть! — произнес он. Весь пол у дивана был усеян мертвыми мухами. Открылась дверь и вошла Лисичка. — Привет! — улыбнулась она. Соловей быстро сел. — Как ты сюда попала? — истерично завопил он — Вон пошла! Эй, кто нибудь! И замолк. — А, бюро! — промямлил Соловей, узнав девушку, лег обратно, и продолжил — Напугала, Лиса! Думал, фанатка пробралась. Что вашей конторе надо от меня? Лисичка подошла к дивану, подняла с пола глянцевый журнал, и стала его листать. — Автограф мне надо, Соловушка! — не отрываясь от журнала, сказала она. — Не знал, что тебе рэп нравиться! — удивился Соловей — И не лень, такую даль переться, ради автографа? Не фанаты, а прямо, фанатики. Давай ручку, и бумагу! — Еще, одолжи нам, плиз, свою дудочку! — произнесла Лисичка. — Вот, зачем ты тут! — усмехнулся рэпер — Понятно. Одолжу! Но, взамен мне, кое-что надо! — И что же? — Выступить на Лысой горе, во время ведьминского слета. — Без проблем! Я договорюсь! — сказала Лисичка и закрыла журнал —Давай дудку! — Уж и не знаю! — кочевряжился Соловей — Обманываешь, ведь! — Я друзей не обманываю! Давай дудочку! — Надо подумать! — протянул рэпер. — Подумай вот о чем, Соловушка! — очень ласково сказала Лисичка — Ты птица, а я лиса. Упитанная ты птица, аппетитная! Ням! — и погладила Соловья по щеке, слегка царапнув когтями. Репер стал уменьшатся, и превращаться в птицу, но взял себя в руки, вернул прежний вид, быстро сел и отодвинулся от Лисички. — Ладно, ладно! — согласился он — Что за угрозы! Соловей достал из под подушки дудочку и отдал Лисе, а она протянула ему журнал и ручку. — И автограф! Журнал я тоже заберу! Соловей расписался на журнале, не глядя на Лисичку, но она не уходила, так и стояла, возле него. Репер на нее покосился. — Чего еще? — Еще, научи на ней играть, на дудочке! — сказала Лисичка и прибавила, почти нежно — Ня-ям! Соловей схватился за голову. ... Клубок подкатился к огромному дубу и остановился. — Мы пришли! — сказал Святогор — Аленка, делай, как я! Здравствуй, батюшка, Богатырь-дуб! Светик поклонился дубу в пояс, Алена, глядя на него, тоже. Дуб помолчал, с важным видом, затем пошумел, в ответ, листьями. Святогор молча смотрел на него. Дуб шумел. Святогор смотрел. Дуб шумел. Святогор поклонился, Алена тоже. — Тут такое дело... Светик взял девочку за руку, и отвел в сторону. Клубок покатился за ними и замер, когда они остановились. — Дуб отдал домру одному человеку, из вашей деревни! — сказал Святогор. — Зачем? — спросила Алена. — Тот человек очень хорошо играл на домре, — ответил Святик — душевно. Ну, дуб и подарил ему. — Неужели, в нашей деревне, еще у кого-то есть домра? — удивилась девочка. — В смысле, еще у кого-то? — не понял Святогор. — У меня есть, дедушкина! А ты что, с деревьями умеешь разговаривать? — Умею! — улыбнулся Светик — И с клубками! Веди нас, клубочек, к домре! Клубок покатился по траве, Алена и Святогор двинулись следом. — Чем ты занимаешься, как богатырь? — спросила девочка. — Обязанность Святогора ,— важно ответил Светик — защищать мир от темных сил, и биться с ними. — Круто! — восхитилась Алена — И часто, бьешься? — Не приходилось, пока!— вздохнул Светик — Везде тишь и гладь. — Понятно! — произнесла девочка. Клубок выкатился к ручью, довольно широкому и глубокому, остановился, постоял, и перепрыгнул на другой берег. — А как же мы? — спросила Алена — Мне не перепрыгнуть. А мостика никакого нет... Святогор взял ее на руки, и, легко перепрыгнув ручей, остановился на другом берегу, так Алену и не опустив. Они стояли так, некоторое время, и Алена понимала, что должна немедленно спрыгнуть на землю, но... Они смотрели друг на друга, и не моги отвести глаз. Алене было не наглядеться на лицо Светика, на его глаза, красивый прямой нос и пухлые губы, так близко от ее лица... Сердце стучало как сумасшедшее, волны непонятного, раньше неиспытанного чувства, называемого любовью, возникали в груди, и прокатывались по всему телу. Девушке казалось, что она не может дышать, задыхается от этих волн... Мира не существовало, была только она, и этот мальчик с серо-голубыми, как грозовая туча, глазами... — Ален, ты, это... — сказал вдруг Светик — Не думай про то, что Лисичка сказала. Она мне, как сестра. Ее наши родители тоже удочерили. Алена вздохнула, задышала, и спрыгнула на землю. — С чего мне про это думать? — сказала она и они пошли дальше. — А лисичка человек или...— спросила девочка. — Оборотень! — Офигеть... Все как в сказках. Лиса Патрикеевна, волшебный клубок, богатырь... — В сказках много правды. Волшебство повсюду! — улыбнулся Светик. ... На срубе колодца, того самого, где искали сома Ваня и Тимоша, сидели, свесив ноги, Савелий и Веселина. — Что ж ты, колодезник, за колодцем не следишь? — спросила лешачиха, болтая короткими ножками — Мальчишка чуть не утоп! — У меня, Веселина, дом, огород, хозяйство,— ответил колодезник Савелий — Не могу тут сидеть, как привязанный! — А должен! — сказала Веселина. — Не утоп же, малец! А потом, в огород ко мне залез...— завел старую песню Савелий. Веселина его перебила: — Мне, Савелий, бубенцы нужны. Для ритуала. Одолжишь? — Куда ж деваться, если Бюро просит, — помолчав, вздохнул колодезник — одолжу! Только, не повредите, и не сломайте! А что за ритуал? — Заклятье будем снимать, наложенное ведьмой Козьего озера! — объяснила лешачиха. — В Козьем озере нет ведьмы! — произнес Савелий— Только, русалка. — Русалка? — повторила Веселина — Почему мы о ней не знаем? — Тихо живет, никого не трогает. Вот и не знаете. — Так это ее заклятье? — Нет, ведьмино. Вот, слушай! — колодезник поерзал, устраиваясь поудобнее, и начал рассказ — Давно, лет двести назад, ведьма жила тут, в деревне, как простая крестьянка. Но, уже с нечистой силой зналась. И русалка жила, тоже крестьянка. Уж как их звали, не помнит теперь никто. Но женщина, что теперь русалка, так хорошо пела! Из других деревень приходили, слушать ее песни. Ведьма и позавидовала. Сначала она украла ее сыночка, и превратила в злыдня. А потом и саму женщину извела, утопила в озере. И стала певунья русалкой, и ищет, зовет своего сыночка, все двести лет. Она сыночка зовет, а люди ведутся, и в озеро лезут, на ее пение. Уж такое действие ее голоса... А сыночек-то ее — тот самый злыдень, что в вашем лесу живет. Русалка того не знает, да и не дойти ей до лесу — не может далеко от озера отходить. А что бы русалке никто про сына не сказал, ведьма заколдовала озеро, и никто туда не ходит. Вот такие дела! — Надо же! — задумчиво произнесла Веселина — Ладно, Савелий, я спешу. Давай бубенцы! Савелий спрыгнул в колодец, Веселина туда посмотрела. В колодце плескалась большая рыба. Колодезник быстро вернулся на сруб, отдал Веселине бубенцы, совершенно сухие, будто, и не хранились в колодце двести лет. — Отвечаешь за них! — строго сказал он — Если испортите, в суд подам! — Да что с ними будет! Ладно, я пошла! — ответила Веселина, слезла с колодца, и быстро засеменила к озеру. ... Клубок катился по лесу, за ним шли, рядышком, Святогор и Алена. Святогор раздумывал, как бы взять ее за руку, и даже несколько раз решался, но каждый раз отводил руку, и, то голову ею чесал, то несуществующего комара прогонял. Алена же думала о том, что зря она слезла с рук Светика. Вдруг бы, он ее поцеловал... От таких мыслей ей было страшновато, и волнительно, потому что, она не знала, что надо делать, если поцелует мальчик. Тут в голову девочке прилетела еловая шишка. — Ой! — вскрикнула она. На них посыпались шишки, кора, песок, мелкие камни, попадая и в голову, и в лицо, и в тело. Шишки и кора царапали, камни ударяли довольно больно, песок попадал в глаза. Святогор закрыл собой Алену, она попятилась, споткнулась, и плюхнулась на задницу, в мох. — Эй! Злыдень! — крикнул Светик, прикрывая рукой лицо, и загораживая Алену — Конфет хочешь? Шишкопад прекратился. Святогор достал из кармана несколько конфет и положил их на поваленное дерево. Из леса выбежал ребенок, мальчик лет трех, схватил конфеты и убежал, обратно в лес. Святогор наклонился над Аленой, и помог ей встать. Они опять стояли, близко— близко, и у Алены опять бешено и громко, как колокол, застучало сердце. "Ну! — подумала она — Целуй же!" — и закрыла глаза. Но Светик смутился, отпустил ее руку, и слегка отступил. — Как ты? — спросил он — Не поранилась? Алена отрицательно покачала головой и принялась отряхиваться, скрывая разочарование. — Ребенок? Один, в лесу! Где его родители? — спросила она. — Это не ребенок, это Злыдень! — сказал Светик. — Не обзывай его! — заступилась за мальчика Алена. — И не думал! Это не обзывание. Он не ребенок, а злой дух, называется — злыдень. — Ужас! Злой дух, и такой хорошенький! А родители у него есть? — Родители его, уже давно умерли. Этому злыдню лет сто или двести. — Надо же! Печально! Они отправились дальше, но теперь Светик решительно взял девушку за руку — так безопаснее. — Злыдни - это дети, которых прокляли! — объяснял он. — Как это? — спросила Алена. — Ну, например, кто-то ругает ребенка и говорит — «Что б тебя, черти унесли!». И унесут. При определ