И он там был. Тот самый актер. Говорил с какой-то девушкой, а я уже ревновала. Она положила руку ему на плечо. «Вот сейчас возьму и подойду к нему», — это единственное, что было сейчас у меня в голове. «Ведь не боюсь. Возьму и подойду. Вот уже, сейчас.».
— Ты на кого там так пялишься, Зои? — с упреком спросила Мэри.
— На того, кто играл путешественника, — ответила я.
— Зои, ты что? Сумасшедшая? Ты знаешь, сколько они зарабатывают? Да он нищий актеришка, зачем он тебе нужен!
— Так, все, молчи. Я иду, — отмахнулась я от Мэри. А сама стояла на месте, как вкопанная, минуту, десять минут, двадцать…
Кажется, он уже собирается уходить. И все? Она его больше никогда не увидит?
Тут меня кто-то тронул за плечо, и я обернулась, вздрогнув от неожиданности: передо мной стоял тот богатый австралиец, с которым хотела познакомить меня Мэри, и в руке у него был букет роз. «Ви должны пайти со мной выпить однозначна», — сказал он с ужасным акцентом и вручил букет. «Нет, не смогу, пожалуйста, простите, мне срочно нужно домой! Спасибо за букет: он, правда, замечательный», — проговорила я вежливо, мечтая, однако, его отшить. Едва сдерживая слезы, я пошла к раздевалке, но меня вновь тронули за плечо. Не оборачиваясь, крикнула ему:
— Да отстань же ты, наконец!
— Прошу прощения, но вы оставили вашу коричневую сумку на скамейке, когда наблюдали за мной… Вот, пожалуйста… Красивые, кстати, розы. Наверное, вы поставите их в вазу, чтобы они умирали медленнее? — спросил тот самый актер.
Он стоял и держал мою сумку в руках. Потом протянул ее мне. Я стояла ошарашенная. Он подошел. Сам. На долю секунды почувствовала себя особенной. Взяла из его рук сумку и проговорила:
— Простите, пожалуйста, спасибо, извините, просто тот человек хотел меня напоить, сделать своей женой, и я бы умерла от несчастья с ним… Актер засмеялся:
— Богачи, да, они такие.
Я тут же ответила:
— А цветы — нет. Недавно один парень подарил мне букет цветов, в котором было больше ста роз. А я не знаю, как бы ему намекнуть, что меня нужно брать едой.
— Едой, сериалами и теплым пледом по вечерам? — добавил он.
— Ромашковым чаем еще можно! — улыбнулась я.
— Ого, как откровенно!
— Почему? — я все время улыбалась. В каждом слове у меня была улыбка.
— А я никогда не пил ромашковый чай, но выпил бы его с вами. Прямо сейчас.
Прозвучало это так заманчиво, что у меня закружилась голова от радости. Я протянула ему руку и произнесла: «Зои». Он наклонился к моей руке, чтобы поцеловать, и сказал: «Сойер». Кажется, он до сих пор был в образе после спектакля или он обманул весь зал, а я этого не заметила…
Я уже проснулся и боялся, что не увижу ее, когда открою глаза…
Так, стоп, читатель! Я хочу предупредить тебя: помни, что это — всего лишь сказка, И ты в любой момент можешь закрыть эту книгу и отложить ее в сторону… А лучше так и поступи: все это нереальная история, и никто не пытается тебе доказать, что это было на самом деле. И прости меня за мои лирические отступления.
Я уже проснулся и боялся, что не увижу ее, когда открою глаза. Но она была рядом и крепко спала. Очень тихо дышала и выглядела сейчас такой хрупкой.
Я осторожно встал с постели и тихо вышел из комнаты, чтобы случайно не разбудить Зои. Начал готовить завтрак, но мысленно оставался с ней в постели, а мои вечно холодные руки… я так хотел согреться рядом с нею! Кофе, несколько тостов — и вот я несу ей в постель поднос. Точнее — нам. Запах кофе разбудил ее, не успел я зайти в комнату. (Как в рекламе какого-то дешевого растворимого кофе).
— Сколько времени? — промурлыкала Зои.
— 18.30.
— Я проспала весь день? — с испугом спросила она.
— Мы проспали весь день, — сказал я, успокаивая ее.
— Ты приготовил мне ужин?
— Да, это ужин в постель.
— А что у нас на ужин?
— Тосты и кофе.
— Со-о-о-йер, — протянула она. — Это самый романтичный ужин в моей жизни…
— На самом деле, это очень поздний завтрак. А если ты хочешь поужинать, мы можем прогуляться в кафе на углу Чайного квартала.
— Это случайно не там, где лавка сладостей Борли Минтла?
— Именно там, напротив нее.
— Нет, тогда точно не пойду, Сойер. Я слышала ужасные истории про этого человека.