– Гм! – сказал эфиоп, рассматривая густую листву первобытной флоры. – Они должны здесь выделяться, как спелые бананы.
Тем не менее жираф и зебра не выделялись на тёмной зелени. Леопард с эфиопом рыскали весь день и хотя чуяли и слышали зверей, но не видели ни одного из них.
– Подождём, пока стемнеет, – предложил леопард, когда стало смеркаться. – Такая охота днём просто позор.
Они дождались наступления ночи. Вдруг леопард услышал поблизости какое-то сопение. При слабом мерцании звёзд он ничего не мог различить, но всё-таки вскочил и кинулся вперёд. Невидимое существо имело запах зебры и на ощупь было похоже на зебру, а когда он повалил его, то брыкнулось, как зебра, но всё-таки он не мог его различить. Поэтому он сказал:
– Лежи спокойно, странное создание! Я просижу на твоей шее до утра, так как мне хочется раскрыть загадку.
В это время он услышал какую-то свалку, ворчание и треск, и эфиоп крикнул ему:
– Я поймал зверя, но не знаю какого! У него запах жирафа, брыкается он, как жираф, но очертаний его не видно.
– Не выпускай его, – сказал леопард. – Сядь и сиди на нём до утра, как я. Их всё равно не разглядишь.
Они сидели каждый на своей добыче, пока не рассвело. Тогда леопард спросил:
– Что, брат, у тебя поймалось?
Эфиоп почесал затылок и сказал:
– Если бы этот зверь был золотисто-рыжий с головы до пят, то я, не сомневаясь, назвал бы его жирафом. Но он весь покрыт коричневыми пятнами. А у тебя что?
Леопард тоже почесал затылок и ответил:
– Если бы мой зверь был нежного серо-бурого цвета, то я сказал бы, что это зебра, но он весь испещрён чёрными и красными полосами. Что ты с собою сделала, зебра? Знаешь ли ты, что в пустыне я тебя увидел бы за десять вёрст?
– Да, – ответила зебра, – но здесь ведь не пустыня. Ты теперь видишь меня?
– Вижу, но вчера целый день не мог разглядеть. Отчего это?
– Вот выпустите нас, и мы вам объясним, – сказала зебра.
Они отпустили зебру и жирафа. Зебра подбежала к мелкорослому терновнику, сквозь который солнечный свет пробивался полосами, а жираф спрятался под высоким деревом, где тень от листьев ложилась пятнами.
– Теперь смотрите! – одновременно крикнули зебра и жираф. – Вы хотите знать, как это бывает? Раз-два-три! Где же ваш завтрак?
Леопард смотрел, и эфиоп смотрел, но они видели только полосатые и пятнистые тени в лесу, но никаких признаков зебры или жирафа. Те успели убежать и скрыться в тенистом лесу.
– Ха-ха! – воскликнул эфиоп. – Да это штука, достойная подражания. Намотай себе на ус, леопард, а то ты здесь, в темноте, выделяешься, как кусок мыла в корзине угля.
– Хо-хо! – гаркнул леопард. – А я тебе скажу, что ты здесь, в темноте, выделяешься, как горчичник на спине угольщика.
– Ну, нечего ругаться, этим сыт не будешь, – заявил эфиоп. – Ясно, что мы не подходим к здешней обстановке. Я думаю последовать совету павиана. Он сказал мне, чтобы я позаботился о перемене. Так как у меня ничего нет, кроме кожи, то я её и переменю.
– Переменишь? – спросил леопард в сильнейшем недоумении.
– Ну да. Мне нужно, чтобы она была иссиня-чёрная. Тогда удобно будет прятаться в пещерах и за деревьями.
Сказано – сделано. Леопард недоумевал ещё больше, так как ему в первый раз приходилось видеть, чтобы человек менял кожу.
– А я-то как же буду? – жалобно спросил он, когда эфиоп вдел последний палец в свою новенькую блестящую чёрную кожу.
– Последуй тоже совету павиана. Сделайся пятнистым наподобие жирафа.
– Зачем?
– Ты подумай только, до чего это выгодно. А может быть, ты предпочитаешь полосы, как у зебры? И зебра и жираф очень довольны своими новыми узорами.
– Гм! – сказал леопард. – Я вовсе не хочу быть похожим на зебру.
– Решайся скорее, – настаивал эфиоп. – Мне не хотелось бы идти на охоту без тебя, но волей-неволей придётся, если ты будешь выглядеть, как подсолнечник у тёмного забора.
– Ну так я выбираю пятна, – сказал леопард. – Только не делай их слишком большими. Я не хочу быть похожим на жирафа.
– Хорошо, я сделаю пятна кончиками пальцев, – ответил эфиоп. – У меня ещё осталось достаточно сажи на коже. Становись!
Эфиоп сжал свою пятерню (на новенькой коже у него и вправду ещё оставалось достаточно сажи) и стал там и сям прикасаться к телу леопарда. Везде, где он дотрагивался пальцами, оставались пять маленьких чёрненьких отпечатков, один около другого. Вы можете видеть их и теперь, милые мои, на шкуре любого леопарда. Иногда пальцы соскальзывали, и от этого следы немного расплывались. Однако, присматриваясь к какому-нибудь леопарду, вы всегда увидите пять следов от пяти жирных чёрных пальцев.