- Мы не знали, что этого нельзя делать, - сказал Дан.
- Нельзя! - Маленький человечек прямо затрясся от смеха. - Совсем наоборот! В старые времена короли, рыцари и мудрецы отдали бы все свои короны, копья и мудрые книги, чтобы узнать, как сделать то, что сделали вы. Если бы вам помогал сам волшебник Мерлин [*10], у вас не могло бы получиться лучше. Вы отворили Холмы! Вы отворили Холмы! Такого не случалось тысячу лет!
- Мы... мы не нарочно, - сказала Юна.
- Конечно, не нарочно! Именно поэтому у вас и получилось. К несчастью, холмы сейчас пусты, все их жители ушли. Я один остался. Я - Пак, самый древний в Англии Житель Холмов, или Древнец, к вашим услугам. Конечно, если вы этого хотите. Ну, а если нет, то вы только скажите, и я сразу уйду.
Прошло добрых полминуты, а Пак все смотрел на детей, не отводя глаз и не мигая, а дети смотрели на него. Взгляд у Пака был добрый, а губы вот-вот готовы были растянуться в улыбку.
Юна первой протянула ему руку.
- Не уходи, - сказала она. - Ты нам нравишься.
- Угощайся! - предложил Дан, протягивая мятый пакет с яйцами.
- Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником, вы мне тоже нравитесь! вскричал Пак, срывая с головы свою голубую шапочку. - Посыпь-ка мне булочку солью, Дан, и я поем вместе с вами. Тогда увидите, каков я. Некоторые из нас, - продолжал Пак уже с набитым ртом, - не выносят или соли, или подков, висящих над дверьми, или ягод рябины, или текучих вод, или холодного железа, или звука церковных колоколов. Я же ничего не боюсь! Ведь я Пак!
Он осторожно смахнул с себя крошки и вытер руки.
- Мы всегда считали, - начала, запинаясь, Юна, - что, если бы это когда-нибудь произошло, мы бы точно знали, что нам делать. Но сейчас все происходит совсем по-другому.
- Она имеет в виду встречу с волшебником, - пояснил Дан. - Я никогда в них особо не верил, с шести лет уж точно.
- А я верила, хотя и не очень, пока не выучила балладу Корбета "Прощайте, награды и феи" [*11]. Ты знаешь это стихотворение?
- Какое, вот это? - спросил Пак. Он отбросил назад свою большую голову и начал:
- Прощайте нынче, феи,
Хозяйки говорят.
Пусть чище ли, грязнее,
Но быть нам без наград.
Ведь, как бы ни мели они
Подхватывай, Юна!
В домах и во дворах,
Но кто монетки в наши дни
Находит в башмаках? [*12]
Эхо отдавалось со всех сторон маленькой лужайки.
- Конечно же, я это знаю, - сказал он.
- И потом там есть еще строчки про кольца, - сказал Дан. - Когда я был маленьким, мне от них всегда становилось не по себе.
Здесь кольца вековые,
голос Пака звучал, как церковный орган,
По ним в минувший срок
До дней Тюдор Марии [*13]
Ступало много ног.
Но со времен Элизабет [*14]
Пришли другие дни.
Фей в вересковом поле нет:
Навек ушли они.
Давно я не слышал этой песни, но к чему притворяться - это правда. Все Жители Холмов ушли. Я видел, как они пришли в Англию, я видел, и как они ее покинули. Великаны, тролли, водяные, домовые, гоблины, чертята, бесята, духи лесов, деревьев, земли и воды, эльфы, феи, русалки, гномы, карлики, колдуны, жители вереска, стражи холмов и хранители сокровищ, - все, все ушли. Если же говорить обо мне, то я пришел в Англию вместе с Дубом, Ясенем и Терновником и уйду тогда, когда исчезнут они.
Дан осмотрелся и у нижних ворот увидел дуб, посаженный Юной, ряд ясеней, склонившихся над Выдриной заводью, и старый сучковатый терновник, о который три коровы чесали себе шеи.
- Правильно, - сказал он. - Я этой осенью снова посажу много-много желудей.
- Так ты уже, наверно, ужасно старый, Пак, - сказала Юна.
- Совсем и не старый, а просто, как сказали бы здешние люди, долгожитель. Дай-ка я подсчитаю. Мои друзья выставляли мне по ночам тарелку со сливками еще когда Стоунхендж [*15] был только построен. Да, это было раньше, чем люди каменного века вырыли пруд для сбора дождевых вод ниже Чанктобери [*16].
- О! - воскликнула Юна, захлопав в ладоши и закивав головой.
- Она что-то придумала, - объяснил Дан. - Она всегда так делает, когда что-нибудь придумывает.
- Послушай, а что, если мы будем оставлять тебе немного каши и класть ее на чердак? Ведь если мы оставим ее в детской, то взрослые заметят.
- В классной комнате, - быстро поправил Дан, и Юна вся вспыхнула, потому что этим летом они заключили торжественный договор: впредь называть детскую комнату классной.
- Спасибо, у тебя золотое сердце. Из тебя вырастет хорошая, добрая девушка. Но я действительно не хочу, чтобы мне ставили тарелки. Вот если у меня когда-нибудь не будет куска хлеба, то я обязательно попрошу у тебя.
Пак растянулся во всю длину на сухой траве, и дети разлеглись рядом с ним, счастливо покачивая в воздухе голыми пятками. Они почувствовали, что бояться Пака можно не больше, чем их друга, старого Хобдена-пасечника. Пак не приставал к ним с разными взрослыми вопросами, не смеялся над бумажной ослиной головой, а лежал и чему-то про себя улыбался.
- У вас есть с собой нож? - спросил он наконец.
Дан протянул ему свой большой садовый нож, и Пак начал вырезать кусок земли прямо из центра Кольца.
- А это для чего? Для колдовства? - спросила Юна, когда Пак вырезал кусок шоколадного чернозема, - он резался легко, словно сыр.
- Да, для одного маленького колдовства, - ответил Пак и вырезал второй квадрат. - Понимаете, я не могу провести вас внутрь холмов, потому что все их жители оттуда ушли. Но если вы захотите вступить в законное владение этой землей, я смогу сделать, что вы увидите нечто такое, чего никому из людей увидеть невозможно.
- А что значит "вступить во владение"? - осторожно спросил Дан.
- Это старый обычай, им люди пользовались, когда покупали или продавали землю. Они вырезали ком земли и вручали ее покупателю, и он не вступал в законное владение этой землей - она ему просто не принадлежала, - пока продающий человек на самом деле не вручал ему куска - вот так.
И Пак протянул детям вырезанный дерн.
- Но это и так наша собственная земля, - сказал Дан, отступая назад. - Уж не собираешься ли ты ее от нас отколдовать?
Пак рассмеялся:
- Я знаю, что она ваша, но дело в том, что эта земля заключает в себе нечто такое, о чем вы с вашим отцом и представления не имеете. Ну-ка возьми!
Он повернулся к Юне.
- Сейчас возьму, - сказала девочка. Дан тут же последовал ее примеру.
- Вы двое вступили в законные права по владению всей Старой Англией, - начал Пак нараспев. - Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником, отныне вы вправе ходить, бродить, смотреть и знать обо всем, что я вам покажу и что вам захочется посмотреть самим. Вы увидите то, что увидите, и услышите то, что услышите, хотя все это произошло три тысячи лет назад. И вы не будете ведать ни страха, ни сомнения. Крепче держите все, что я вам даю!
Дети закрыли глаза, но ничего не случилось.
- И все? - разочарованно спросила Юна, раскрыв глаза. - Я думала, сейчас явятся драконы.
- Нет, - сказал Пак, подсчитав что-то на пальцах. - Хотя это и произошло три тысячи лет назад, боюсь, драконов тогда уже не было.
- Но ведь совсем ничего не случилось! - воскликнул Дан.
- Обождите немного. Дуб за год не вырастает, а Старая Англия старше двадцати поколений дубов. Давайте сядем и подумаем. Я могу так сидеть и думать хоть сто лет подряд.
- Ну, так ведь ты волшебник, - сказал Дан.
- А ты хоть раз слышал, чтобы я произнес это слово - волшебник? мгновенно спросил Пак.
- Нет. Ты говоришь "Жители Холмов", но ни разу не сказал "волшебники", - ответила Юна. - Это меня удивляет. Тебе что, слово не нравится?
- Интересно, понравилось бы вам, если бы вас все время называли "смертные", "существа из плоти и крови"? - спросил Пак. - Или "человеческие дети"?!
- Мне бы это совсем не понравилось, - ответил Дан. - Так разговаривают только джинны и африты [*17] в "Сказках тысячи и одной ночи".