Я махнул рукой на соседнее обычное дерево, скрюченное скверной. Девочка поклонилась и сняла тунику, полностью раздеваясь. Бездушным роботом она справила нужду и начала одеваться обратно.
— Стой, — скомандовал я. Девочка замерла. Её вторая пара рук связана за спиной, но ей надо постепенно привыкать ими пользоваться. Вскоре разрезанная верёвка упала на землю, но нижняя пара рук привычно закинулась за спину.
— Иди, — махнул я, понимая, что с этим ещё не скоро разбираться. Девочка поклонилась, держа в руках тунику, и голышом отправилась к расстеленному плащу.
Мне пришлось командой остановить девочку и приказать одеться, только после этого я отправил её на место. А в голове у меня в этот момент крутилась мысль, что я ещё намучаюсь с этим куском кожи и костей. Мяса в ней нет, как и сознания. И то и другое придётся наращивать с огромным трудом.
На следующее утро, когда солнце робко выглянуло из-за горизонта, лесные птицы перекрикивались сонной трелью, а от ночной прохлады проступила роса на траве — из обычного леса вышли восемь охранников каравана. Они не удивились горке из миклов и усталому выражению моего лица. Но они настороженно косились на небольшой кожаный свёрток из моего плаща.
Я похлопал по свёртку и приказал вставать. На холодную землю выползла девочка, поклонилась мне и истуканом встала рядом, смотря точно мне в глаза.
— Вы ж, господин… — начала мурлыкать жена начальника охраны, но к разговорам я не расположен.
— Планы изменились. Она послужит в другом деле.
Охранники связывали миклы по восемь штук, закидывая себе на плечи: два микла останется у меня, остальное уходит Ганзе. Пока все занимались добычей — женщина передала мне сложенную вдвое хлебную лепёшку, с начинкой из мяса, сыра и квашеной капусты.
— Возьми, — я показал девочке на лепёшку. Та послушно исполнила приказ и застыла, держа вторую пару рук за спиной под туникой.
— Ешь, — девочка в ответ поклонилась и начала откусывать от лепёшки по маленькому кусочку. Один из ломтиков капусты упал на землю. Девочка перехватила лепёшку в одну руку и села на корточки.
— Не трогай, — процедил я, успев остановить девочку. — Упавшую на землю еду есть нельзя. Понятно? — девочка в ответ поклонилась и продолжила безэмоционально жевать лепёшку, игнорируя выпадавшие кусочки мяса и мягкого сыра.
— А вы, добродушный господин, в няньки записались? Или решили удочерить это? — с усмешкой мурлыкнула женщина, и протянула мне кусочек ткани. — Вот, возьмите, рот ей утереть.
— Не смешно, — раздосадовано процедил я, чем вызвал ещё большую улыбку у женщины и сдавленные смешки прочих охранников. Но кусочек ткани я, всё же, взял.
Заняться лог-листом девочки и ей самой я смог только к следующему вечеру.
После добычи миклов я отсыпался, а на обеде сонно выслушивал от охранников подколки. Девочка сидела поодаль безжизненной куклой, привычно держа вторую пару рук за спиной. Она ей не пользовалась, даже забиралась и спускалась с повозки используя только верхнюю пару.
Не сказать, что меня не волновала вся эта ситуация с нижней парой рук и психическим состоянием девочки — но только у места общих стоянок караванов до меня начало доходить, в какой именно скверный блудняк я вписался по собственной глупости.
Если всё пройдёт без происшествий, то в столицу Яхоновского княжества я прибуду к концу первого летнего месяца. Чуть меньше трёх недель, чтобы пробудить сознание девочки или же, на худой конец, заставить её проявлять зачатки осознанности.
Не знаю, как всё пройдёт у лесных эльфов с допуском к саду, но возможны только два вариант: я буду жить в городе и в Тамливийский сад скверны доезжать на лошади, или расположусь в лагере около сада. Во втором случае оставлять девочку в лагере нельзя, из-за диких зверей, и с собой к нежити водить не стану — но и в городе её не оставить, потому что троптоса разорвёт толпа с радостным улюлюканьем.
Эта скверная дилемма обдумывалась, пока охранники и извозчики подготавливали стоянку, а я подготавливал походную лабораторию к скорому использованию. Заодно провёл важный эксперимент.
Я взял из припасов небольшой кусок сыра, якобы подкрепится перед ужином. Девочка сидела в повозке, прислонившись к борту с закрытыми глазами и мерно дыша. Рана на ступне не гноила, ещё утром я перевязал её с припаркой. Один из добытых миклов я разбил и до краёв заполнил стеклянную банку половиной содержимого. Ноздри девочки в это время широко расширялись.