— Привет, Лёша! — выпалила девушка, стараясь не представлять, как выглядит со стороны её лицо и как звучит голос.
— Привет, Лина, — Серов остановился, во все глаза глядя на неё.
Дышать стало трудно: она так долго запрещала себе думать о нём и смотреть на него, а теперь словно кто-то сорвал все шлюзы, и эмоции хлынули, сметая всё на своём пути.
— Давай чай тебе приготовлю, — засуетилась Элина, чтобы хоть что-то делать, как-то начать беседу и вывести её в нужное русло.
— Давай, — продолжая внимательно и жадно смотреть в лицо девушки, Алексей устроился за столом и начал разворачивать бумагу. — Себе тоже сделай и угощайся бутербродами.
Лина не стала спорить, хотя «угощаться» бутербродами, приготовленными явно руками его жены, не собиралась.
— Вот, у меня пирожки есть, — она подвинула Серову небольшую эмалированную миску. — Ты тоже угощайся.
Некоторое время в комнате царило молчание: Алексей ел, а Элина пила чай и собиралась с силами.
— Рассказывай, что случилось, — спокойно заговорил мужчина. — Я же вижу.
— Ничего не случилось, но… — девушка решительно выдохнула, — мне нужна твоя помощь, Лёша.
— Всё, что смогу, сделаю, — кивнул Серов. — Чем помочь?
— Помнишь, ты говорил, что твой двоюродный брат может достать через знакомых рыбу и чёрную икру? Мне очень надо. Заплачу́, сколько скажет.
— А зачем тебе?
Лина объяснила ситуацию, и Алексей нахмурился, кусая нижнюю губу.
— Не нравится мне это, но не хочется подставлять под удар окружающих. В частности, студентов, — покачал он головой. — А так не терпится разобраться с этим деятелем.
— Лёша, пожалуйста, не надо! — взмолилась Элина, которая уже пожалела о том, что обратилась к Серову. — Мне там ещё учиться!
— Да ладно, понял я, — махнул рукой мужчина. — Не переживай, ничего не будет. Но учти, что когда-нибудь этого любителя балыков поймают за руку. Всё тайное становится явным.
Опять повисло молчание. Элина с ожиданием смотрела на Алексея, и он смотрел на неё — загадочно.
— Я помогу тебе. И даже с братом сам сочтусь, возражать бесполезно, — заговорил наконец Серов. — Но за это ты пойдёшь со мной на свидание.
Лина вскочила и сделала шаг к двери. Внутри всё клокотало от возмущения, смешанного с волнением. Но далеко уйти не удалось, поскольку Алексей успел перехватить её.
— Ты меня неправильно поняла, Лина! — он смотрел в её глаза пристально и очень близко, не давал ей отвести взгляд, словно держал его. — Точнее, это я выразился неверно. Мы просто погуляем и поговорим, клянусь! Не бойся меня. Я никогда не посмею…
Алексей прерывисто вздохнул и замолчал. Элина смотрела на него и понимала: он не лжёт. Каким-то неясным и неизвестным науке чувством поняла: этот человек никогда не причинит ей зла.
— Хорошо, договорились, — сдалась девушка.
В субботу вечером Серов ждал Лину на скамейке у дома её бабушки. Гуляли долго, до самой ночи. Сначала шли пешком до городского парка, а потом Алексей провожал Элину обратно. Его жена с сыном уехали к родственникам, потому он никуда не спешил.
— Я ведь не был раньше городским жителем, — рассказывал Серов. — Родился и вырос в селе, рядом с Каспием. После командировки на Кавказ решил перебраться сюда и остановился сначала у тётки. А у неё квартирантка жила, Наталья. Бойкая, весёлая и общительная. Болтали с ней, смеялись, а через три дня после знакомства всё у нас случилось. Она уже не девушка была, а я только после командировки. В общем… неплохо проводили время. Но тут тётка встала на дыбы: устроила скандал, кричала, что у неё не дом свиданий. Я вещи начал собирать, хотел съехать, а Наташка — в слёзы. Мне так жалко её стало. Меня ведь никто не заставлял спать с ней, понимаешь? Нехорошо получилось, стыдно. Пришлось жениться. А когда выяснилось, что люди мы совсем разные, и даже поговорть нам не о чем, Наташа была уже беременна. Родился Сашка. Сына я очень люблю и бросить его не могу. Не смогу нормально жить, зная, что пацан мой растёт безотцовщиной при живом отце. Если бы дело было только в жене, давно бы развёлся. Нет любви. Уважения нет, понимания, тепла. Ничего такого, что связывает души двоих людей. И она меня не любит, я её раздражаю. Пытается уговорить меня, чтобы снова уехал в командировку или на Север за большими деньгами, а я сопротивляюсь. Жизнь совсем беспросветной казалась, только сын был смыслом. А потом… Никогда не забуду тот день, когда мы с тобой встретились в дверях. На смертном одре вспомню. Вот так узнал, что такое любовь, как это может быть светло и радостно, как сладко и как больно. Что делать теперь, Лина? Как жить?