— Довольно!
— Завтра утром нужно будет снять повязки. А сейчас, пусть раны будут в чистоте и сухости, так скорее заживет, — бормочу в растерянности.
— Заживет в любом случае… — роняет он, прежде чем уйти. — Спасибо, Эстер!
И уже оказавшись в коридоре, лорд повторяет для меня:
— Не покидайте комнату до утра, — его голос звучит как приказ, но без прежней резкости, немного устало.
— Не буду, — обещаю. — Добрых снов, лорд Вейн.
— И вам, Эстер.
Я еще смотрю какое-то время на то место, где только что стоял господин. С его уходом в комнате становится снова холодно и одиноко. А пока лорд Вейн был рядом, я даже успела позабыть про стылую атмосферу замка и странные звуки. И надо же! Я так и не спросила про питомца. Должно быть, это какая-то очень крупная и дикая собака. Только такой зверь мог оставить те отметины на столешнице в кухне.
Глава 9
Бессонница
Дверь за лордом Вейном закрылась, и тишина комнаты обрушивается на меня с новой силой. Тепло от его присутствия — странное, почти обжигающее, которое я ощутила на запястье — все еще фантомом горит на пальцах. Что это было? Лихорадка? Но он не выглядит больным.
Подхожу ближе к камину и разжигаю принесенные лордом дрова. Огонь быстро перепрыгивает с полена на полено, отбрасывая на стены пляшущие тени. И делая резную мебель похожей на застывших диковинных зверей. В этом неровном свете комната кажется одновременно и уютнее, и таинственнее.
Вспомнив о своих находках, лезу в карман передника. Нащупываю два твердых, гладких предмета. С замиранием сердца достаю их и подношу ближе к огню.
Чешуйки похожи друг на друга как две капли воды. При этом, одна была найдена на холодном, влажном дне колодца, другая — среди золы и пепла в мертвом сердце кухонного очага. Теперь, при свете огня, они выглядят еще более невероятными.
Их поверхность переливается всеми оттенками перламутра: от лунно-серебристого до глубокого индиго, но это не просто внешний блеск. Кажется, свет исходит изнутри. В солнечном свете у колодца они сияли холодным, чистым огнем, а здесь, в тепле камина, внутреннее свечение стало теплее, напоминая тлеющий уголек или каплю расплавленного янтаря… Такого же цвета, как глаза лорда Вейна.
Я осторожно кручу одну чешуйку между пальцами. Она твердая, как камень, но гладкая, словно отполированное стекло, и на удивление легкая. Никакая рыба, известная мне, не может иметь такой чешуи. Да и что рыбе делать в колодце или в очаге?
А царапины? Глубокие борозды на камнях колодца, странные полосы на кухонной столешнице… И эти чешуйки. И рык, от которого кровь стынет в жилах! Что же это за зверь? Мог ли он поранить лорда Вейна?
Я опускаюсь на пол перед камином, подтянув колени к груди и не отрывая взгляда от переливающихся сокровищ на моей ладони. Голова идет кругом. Городские легенды о проклятом лорде и заколдованном лесе больше не кажутся досужими вымыслами. Что-то обитает в стенах замка. И оно может быть недружелюбным!
Эти предположения кажутся настолько дикими, что пытаюсь их прогнать. Но чешуйки в руке при этом — самые настоящие. Их завораживающее сияние в свете огня тоже более чем реально.
Смесь страха и неудержимого любопытства будоражит кровь. Что это за существо, которое оставляет такие следы? И почему лорд Вейн так отчаянно оберегает свою тайну?
Я крепче сжимаю чешуйки в кулаке. Что бы это ни было, теперь у меня в руках оказалась крошечная часть этой тайны. Моя собственная, маленькая, светящаяся загадка. Осторожно оглянувшись на темные углы комнаты, я снова прячу чешуйки в карман. Пусть пока побудут там. По крайней мере, здесь, в этой комнате, с зажженным камином и запертой дверью, я чувствую себя в относительной безопасности. Но что принесет утро? И что происходит по ночам, когда все засыпают?
Постель кажется чужой и неудобной, несмотря на роскошные ткани и мягкость перины. Мне никак не удается уснуть, и я ворочаюсь с бока на бок, сминая под собой шелковые простыни. Пожалуй, даже в душной комнатке под лестницей я спала лучше, так как рядом со мной была матушка. А вокруг — привычный и понятный мир. Замок же лорда Вейна будит во мне любопытство и от вопросов пухнет голова.
Почему лорд так яростно запрещает заходить в свои покои? Что скрывает там? А эти раны… Где он мог их заполучить, если не отлучался из дома, а кроме нас никого больше нет?
Эти странные чешуйки… От какой твари они могли остаться?
В десятый раз переворачиваюсь на другой бок, уткнувшись лицом в подушку. За окном завывает ветер, скребя ветками по стеклу. Где-то в глубине замка часы отбивают полночь.