— Это нечестно! — закричала Дэйзи, размазывая по щекам слёзы. — Почему достойный фэйри должен умереть в то время, когда всякие бесчестные люди продолжают жить, пить и веселиться? Он был так добр, вылечил мою хромоту и подарил мне эти сапожки. Неужели я ничего не могу сделать, чтобы спасти его?
Рогатый в задумчивости глянул в тёмное безлунное небо:
— Разве, что ты согласишься разделить с ним свою судьбу и навсегда уйти в холмы по доброй воле. Но предупреждаю, смертным там обычно не рады.
Дэйзи, недолго думая, шмыгнула носом:
— Согласна. Всё равно домой я не вернусь. Там меня наверняка осудят и сожгут, как ведьму.
— Тогда дело за малым: кто из фейри может поручиться за тебя? И кто подведёт коня, который помчит вас по дороге-без-возврата?
— Я поручусь, — всадник с заячьей губой привстал на стременах.
— А я подарю коня, — добавил юноша с оленьими глазами.
И верховный король, наклонив рогатую голову, молвил:
— Да будет так.
Он достал из седельной сумки хлебец и преломил его. Половину отдал Дэйзи, а вторую часть вложил в рот Оэхину. Чёрствая корка пахла мокрой землёй и плесенью, а мякиш на вкус был горьким, как полынь, но девушка старательно прожевала всё до последней крошки. В тот же миг раненый фэйри вдохнул полной грудью. Проглотив свою часть колдовского угощения, он обратился в филина и вспорхнул Дэйзи на плечо. У сердца — там, где его насквозь пронзило копьё, перья стали белыми, словно поседели в одночасье. А девушка вдруг ощутила острую боль в груди. Она тихонько охнула, но больше не проронила ни звука. Если разделить одну судьбу на двоих означало разделить и эту боль — что ж, она потерпит…
Из-за туч вышла луна. В её чудесном свете все деревья и дома казались сделанными из чистого серебра.
Юноша с оленьими глазами подвёл Дэйзи коня и поклонился:
— Садись, королева ближнего леса. Пора в путь!
— Никакая я не королева, — начала было Дэйзи, но филин громко ухнул ей прямо в ухо, и девушка воззрилась на него в немом удивлении.
— Скоро будешь, — хохотнул юноша с оленьими глазами, подсаживая её в седло. — Одна судьба — значит и любовь одна.
Лошади заржали и взмыли на такую высоту, что у Дэйзи аж дух захватило. Где-то далеко под копытами коня, несущегося над облаками, она увидела отблески разгорающегося пламени.
— Что это там? — девушка указала пальцем вниз.
— В твоей деревне пожар, — шепнул Оэхин. — Молния попала в дом. Но не беспокойся, в небесном огне погибнут только плохие люди. Те, кто обижал и унижал тебя с малых лет. Считай это свадебным подарком от верховного короля.
— Но я никогда не желала им смерти!
Боль в груди стала острее. Кажется, её сердце было готово разорваться на части. А, может быть, уже разорвалось — кто знает?
— Такова цена свободы, — чёрный филин встопорщил перья. — Разве не слышала? Фэйри могут забрать в холмы лишь тех людей, которые недостаточно хороши для Рая, но и не слишком плохи для Ада. Только не говори, что никогда не мечтала о мести!
Дэйзи не стала отпираться, вместо этого спросив:
— А что же с нами будет, когда мы умрём?
— О, мы просто исчезнем, как тени в полдень, — Оэхин горько рассмеялся. — Но, поверь, это будет ещё не скоро. Где-то незадолго до конца времён.
Они скакали в самом хвосте призрачной кавалькады, по дороге из лунного света, ведущей сквозь седые облака.
А на заре, когда филин вновь принял человеческий облик, рогатый король укрыл их обоих звёздным плащом, чтобы ещё немного продлить счастливую самайнскую ночь. Тёмные волосы возлюбленных переплелись друг с другом так, что не было ясно, где кончаются локоны Дэйзи и начинаются смоляные пряди Оэхина.
В тот час король-филин спросил её:
— Ты ведь не пожалеешь, что согласилась уйти со мной?
И Дэйзи улыбнулась ему:
— Никогда, друг мой! Ведь это ты показал мне, что смелым не нужны крылья, чтобы летать.
Конец