— Ты не веришь мне, да? Не веришь, что я влюблён в тебя, как тринадцатилетний мальчишка? Поверь, это так! Это не алкоголь, честно! Клянусь всем, чем только есть! — начал восклицать он, чем ещё больше стал раздражать Лизу.
В поведении тринадцатилетнего она точно уже не сомневалась. Как минимум то, что он безответственно пьёт в одиночку, уже увидела. В голове вертелись все самые большие ругательства, которые она успела услышать и от Курта, и от Йенса, и даже от Альбина с Лейлой за последние месяцы. Причём, как-то сами вспомнились. Видимо, не только могучий русский язык легко усваивался с его витиеватыми выражениями.
— Верю, верю, Альбин. Давай завтра утром это обсудим, хорошо, ты только вот, ляг, поспи, — предложила Лиза, уже осторожно поворачивая его к кровати и укладывая на неё.
А он хваткой всё продолжал цепляться, даже не думая отпускать.
— Обещаешь? Точно поговорим? — спросил Альбин.
Даже при свете уличных фонарей ночница видела, как он преданно смотрит в глаза. Такими чистым и ярким взглядом, что затуманен лишь бутылкой крепкого алкоголя.
— Обещаю, только, пожалуйста, давай ты отпустишь меня? — попросила Лиза. — Я никуда не уйду. Мне надо всего лишь в соседнюю комнату. Хорошо? — спросила она, а сама так и думала, как бы не начать уже грубить.
— Хорошо. Ты только приди, пожалуйста, приди, — попросил Альбин, понемногу отпуская руку и сам чувствуя, как закрываются глаза.
Алкоголь наконец полностью овладел им и заставил провалиться в глубокий сон, прерываемый разве что далёкими голосами врачей из мира бодрствующих.
Глава 4.1
Утро разбудило крупными каплями, барабанящими по окнам. Тучи во всю сгустились над Лорфеном, перекрывая яркий солнечный свет. Похоже, так погода решила отомстить Альбину за вчерашний выпитый алкоголь, ведь голова болела неимоверно.
— Великие звёзды, в жизни больше алкоголя не попробую, клянусь, — простонал он и огляделся.
Он абсолютно всё забыл ровно после того момента, как сел на Элвиса и куда-то погнал. Судя по интерьеру – дом Лизы. В панике, Альбин тут же повернул голову вправо, но рядом никого не было. Самые ужасные опасения не подтвердились. Стоило тогда просто выяснить, что вчера было. Даже через головную боль.
Лиза, будучи вообще не понимающая, как теперь реагировать на Альбина, сидела в комнате и листала новые учебники, чтобы понять, что их вообще ожидает в учебном году. Темы – одна лучше другой. С каждой страницей она всё больше понимала, что теперь дорогими приёмами не отвертеться – Фер Шар уже не посмотрит, что она – спасительница Онейры.
Скорее лишь посмеётся и подпишет согласие на исключение. Не стоило его злить.
Однако, времени уже было к обеду, и Лиза вышла на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь вкусное. Авось, и Альбин через силу выползет. Если, конечно, заметит на столе воду и таблетки от головы.
— Доброе утро, — раздалось почти что замогильным голосом и в проёме показался куратор.
Весь растрепанный и помятый, он себе прибавил лет пять, не меньше.
— Дня, — хмыкнула она, даже не обращая внимания на Альбина. — Если ты вчера пришёл так извиняться, то я бы хотела понять – по доброй ли воле ты это сделал. — произнесла Лиза, направляя на тарелку ловец снов, тем самым моментально делая себе обед.
— Вот, я хотел об этом поговорить, — заметил наставник, присаживаясь на стул и неловко сцепляя руки в замок. — Дело в том, что я ничего не помню, начиная с того момента, как решил к тебе поехать, — сказал он, поглядывая на Лизу и пытаясь найти на ней что-то, понятное только ему.
Хмыкнув, Лиза поставила тарелку на стол и, видя насколько Альбину плохо, дала ему стакан с водой и таблетки.
— Ничего такого. Мы просто переспали, и я под утро, чтобы не тревожить тебя, ушла досыпать в другую комнату, — ровным тоном ответила она, не выдав ни единой эмоции. — Ты это, как себя чувствуешь?
Лиза подняла взгляд на Альбина. Ей казалось, что ещё белее стать просто невозможно, ведь он итак всегда был бледный как полотно. Однако, возможно.
— Ты чего? Тебя будто в муку уронили, — спросила она, а сама еле держалась, что бы не начать смеяться.
Стоило огромных усилий, чтобы не раскрыться и поиграть на эмоциях куратора. А что, она вчера хотела с ним помириться, но Альбин сам виноват. Вот пускай и отдувается за вспыльчивость.
— Я, Лиза, если что, я готов просить прощения, я был не трезвый, если ты как-то это восприняла, то знай, я… — начал сбивчиво ночник, даже забывая о том, что у него дичайше болит голова.