Еще минута - светлый пунктир начинает поочередно гаснуть, появляется красный. Изгибаясь, он движется вправо: поезд проходит через горловины стрелок, прочерчивает длинную прямую. Это означает, что состав выходит на платформу, тормозит. И вдруг красная пунктирная полоса гаснет на всем протяжении: остаются только три черточки.
- Все в порядке, - объясняет Лидия Николаевна. - Поезд занял свое место. Можете убедиться.
Поворачиваюсь к окну, к которому все время вместе с диспетчерами сидел спиной, и вижу длинный состав. Первым выходит на платформу проводник, за ним - пассажиры.
Но бывает и так: звонок раздался за ширмой, самый крайний слева кружочек загорелся, а другой, следующий за ним и соответствующий первому участку приближения, все не возникает. По прямой связи диспетчер вызывает Кусково:
- Что с поездом? Задержка?
Восемьсот поездов в сутки - и каждый на учете, нельзя забыть хотя бы об одном. Нет, поездов гораздо больше! Есть еще маневровые электровозы, перемещающие порожние составы на другие пути, и служебные, ремонтные машины - лейтеры, путеизмерители. Порожние составы, в которых остались только проводники, надо отправить на Москву-техническую. Это тоже часть Курского вокзала, хотя она примыкает к Ленинградскому и действует бок о бок с ним. Москву-техническую называют еще станцией Каланчевской, сохранившей свое название от пожарной каланчи, находившейся по соседству на площади, которая тоже называлась Каланчевской, но в тридцатых годах была переименована в Комсомольскую - в честь комсомольцев-энтузиастов, строивших без всяких механизмов, с лопатами и носилками, первую линию Московского метрополитена. Знаменитая площадь трех вокзалов.
Москва-техническая - это кулисы Курского вокзала, там тоже идет невидимая работа, о которой пассажир не догадывается, хотя и понимает, что прибывшие вагоны где-то кто-то моет, заправляет, снаряжает в обратный путь. В Москве-технической тесно. Иногда настолько, что приходится некоторое время держать составы на запасном пути станции.
Второй дежурный, Нина Васильевна Желтова, вызывает по пульту диспетчера Каланчевской. Высокий и отчетливый голос слышен всем, кто находится в БМРЦ.
- Сто семьдесят восьмой возьмете?
- Берем.
Нина Васильевна поворачивает свою рукоятку, и на правой части табло высвечивается светлый пунктир. Это и есть обязанность второго дежурного - отправлять поезда на Каланчевку или на «чужие» дороги - вторую половину радиуса, по диаметру связывающему Курский вокзал с Белорусским и Рижским. Пожалуй, здесь работа проще - диаметральные поезда приходят не так уж часто, а в Москве-технической пассажиров с цветами не встречают. Пустые составы ждут экипировщики, но они сами видят, что в переполненных тупиках места пока нет: вот отправят встречный, тогда и освободится местечко… длиной в несколько сот метров.
Ох уж эти не в меру длинные поезда! Конечно, они неудобны, но и необходимы: когда желающих поехать слишком много, прицепляют семнадцатый и даже восемнадцатый вагон. Закованный московскими улицами и домами, Курский вокзал может принять одновременно только один не в меру длинный состав.
- Машинист поезда сто девяносто шесть, - обращается Лидия Николаевна Алексеева по радио к тому, кто находится еще на дальних подступах к Москве. Время этого поезда пока не подошло, в книжке расписания, напечатанной на машинке, до него еще несколько номеров, но 196-й чаще других прицепляет лишний вагон, и, если их восемнадцать, надо поскорее освободить самый протяженный, одиннадцатый, путь.
- Сколько у вас вагонов?
- Семнадцать.
Раз вагонов семнадцать, то трудностей никаких. Поместится и на восьмом пути. Решив так, Лидия Николаевна опять включает радио:
- Машинист поезда сто девяносто четыре! Сколько вагонов у вас?
Этот поезд тоже нередко удлиняется, хотя далеко не всегда. Но сегодня суббота, с конечной станции он выехал в пятницу, а люди охотнее всего отправляются в путь как раз к концу рабочей недели.
- У меня восемнадцать вагонов, - отчетливо отвечает он.
Вот ему и достанется одиннадцатый путь. Как назло, следующий пассажирский поезд тоже удлиненный. 194-й не успеет высадить всех пассажиров и быстро освободить свое место. Поэтому следующий придется принимать на десятый путь. Состав изогнется, последний вагон будет стоять словно поперек, занимая переходную часть, и запрет проход к одиннадцатому пути. Для 194-го не страшно - назад он не пойдет, отправится вперед, на Каланчевку. А для других? Надо позаботиться об удобной стоянке.