Черные брови. — Юность, 1989, № 6.
«Вот и проросла судьба чужая…» — ЛГ, 1986, 3 сент. Одно из немногих стихотворений поэта, обращенных к Т. Б. Дашковской при ее жизни.
Татьяна, Наталья. — Печ. впервые.
«Интеллигентные дамы плачут, но про себя…». — Волга, 1988, № 8.
«Что думает супруга дорогая…» — БЗ.
Глухое чувство справедливости. — БСП.
«Как выглядела королева Лир…» — Юность, 1989, № 6.
«Темницы двадцатого века…» — Печ. впервые.
«Я рос и вырос в странной стране…» — Неделя, 1989, № 5.
Приметы. — Печ. впервые.
Необходимость пророка. — ДН, 1983, № 11, без заглавия и 1-й строфы. Полностью: СРЛ.
«Куда-то в детство поезда ушли…» — ЛГ, 1986, 3 сент.
Двадцатые годы. — Искусство Ленинграда, 1989, № 5.
«Писали по-сверхчеловечьи…» — Согласие, 1990, № 1.
«Я помню твой жестоковыйный норов…» — Юность, 1986, № 8.
«Я с той старухой хладновежлив был…» — ЛО, 1988, № 6. Героиня стихотворения — А. А. Ахматова.
«Заученный, зачитанный…» — Печ. впервые.
«Как пушкинский рисунок на полях…» — БСП.
«Я, рожденный в сорочке, сорочку…» — Печ. впервые.
«Я слишком знаменитым не бывал…» — Волга,1988, № 8. В двух городах — и — Праге, и Саратове. — В Чехословакии очень любили Слуцкого, всегда тепло встречали, считали его одним из крупнейших поэтов XX в., щедро печатали его стихи в литературной периодике и в антологиях, но первая книга на чешском языке вышла в 1985 г. (в 1961 г. в Братиславе вышла первая зарубежная книга Слуцкого — переведенная на словацкий язык книга «Время»); в Саратове в 60-е гг. сложился кружок людей, высоко ценивших поэзию Слуцкого, постоянно интересовавшихся его творчеством, наладивших с ним связь и получивших возможность знакомиться с его неопубликованными стихами, в этом кружке было собрано несколько самиздатских сборников Слуцкого.
«Стих, как будто почвы Подмосковья…» — Печ. впервые.
«Возвышала душу поэзия..» — Печ. впервые.
«Действительность в строку не помещалась…» — В мире книг, 1988, № 7.
Смывка кинопленки. — Юность, 1984, № 7. Стихотворение навеяно воспоминаниями о фильме М. Калатозова «Летят журавли», который Слуцкий очень любил.
«Доброта дня» была единственной книгой Слуцкого, которой было предпослано автопредисловие, «Слово к читателю». В нем поэт писал:
«Стихи, составившие книгу, написаны преимущественно после 7 мая 1969 года. В этот день автору стукнуло 50 лет. Такую дату приходится и продумывать и прочувствовать. Хотя бы потому, что „и погромче нас были витии“, а шестой десяток распечатывали очень редко.
Приходится описывать целый возраст, до которого люди вообще, а поэты — особенно, прежде доживали нечасто. А теперь — доживают.
В пятьдесят лет спешить не хочется. В то же время понимаешь, что торопиться — надо.
Хочется быть добрее, терпимее. Из этого желания выросло название книги „Доброта дня“. В то же время на злобу дня реагируешь с все возрастающим нетерпением.
Хочется закончить все начатое. Все то, что осталось в черновиках.
Читатель рассудит, отразились ли в книге мои желания и сдерживающие их размышления. (…)
Книга выходит в издательстве, заимствовавшем у Пушкина и Некрасова славное имя „Современник“. На то есть веские причины: пишу ли я о доброте дня или о его злобе, речь всегда идет о дне сегодняшнем или вчерашнем.
Поэту трудно не быть реалистом. Война, пересоздавшая мое поколение по своему образу и подобию, была реалистичной. Жизнь тоже реалистична. Иногда война и жизнь расплываются в романтике или сплываются в большие символы. Это тоже хочется описать (…)».
Видимо, не случайно в предисловии дважды был упомянут Некрасов (один раз — цитатой) и единожды Пушкин. На недолгие оставшиеся Слуцкому годы для творчества эти два великана русской литературы были для поэта главными путеводными маяками.
Книга была подписана к печати в сентябре 1973 года и вышла 25-тысячным тиражом в самом конце его, буквально перед новогоднем. Она состояла из пяти неозаглавленных разделов. Нечаянно в ней остались следы редакторско-издательского произвола: в предисловии говорилось о шести стихотворных циклах, включенных в нее, на деле же их оказалось только три: о море, о снеге, о стариках, — циклы о русских художниках, о войне, о русских поэтах, видимо, так «похудели» после вмешательства, что их пришлось разобрать.