— Еду с тобой в Германию?
— Да! Почему? Я уже готова была отказаться от всего ради тебя, потому что желание быть рядом неравноценно желанию блистать на Олимпийских.
Я приманил ее пальцем и заставил лечь рядом, хоть она и сопротивлялась.
— В этой жизни я привязан только к тебе. И я буду рядом, чего бы ты не захотела. И буду стоять рядом, когда тебя назовут Олимпийской чемпионкой.
— Думаешь, у меня есть шанс?
— Да, и для этого тебе не нужны никакие партнеры.
— Сказал тот, кто устранил всех.
— Просто я всегда верил, что ты сама способна на успех, а твои партнёры лишь костыли, от которых давно нужно было избавиться, — целую ее в губы и крепко прижимаю к себе, бросая взгляд на дверь. Не будь мы в клинике, я бы взял ее, и плевать на боль в боку.
— Яр, я люблю тебя.
— Ох, и я люблю тебя, жить не смогу без тебя.
— И не надо без меня. Только со мной.
Эпилог.
Николас
Время подходит к вылету. Посадку уже объявили, а я все еще жду Миру. Глупо было в нее влюбляться. Нужно было оставить формат дружеских отношений с ноткой флирта. Но одобрение Яра меня смутило. Я всегда хотел равняться на его непоколебимость, стойкость, принципиальность. И сам попал в ловушку, влюбился в ту, о ком он грезил многие годы. И если у него никогда бы с ней ничего не вышло, то у меня был шанс. Разве я мог его упустить? Разве мог не попытаться? И что теперь? Ну поженились мы, а первой брачной ночи так и не было. Более того, без этой ночи наш брак не более чем фарс, чтобы заставить Яра действовать. И к чему это привело?
К правде, которая мне очень не нравится. К ней я не готов. Потому что если есть реальный шанс, что Мира не сестра Ярославу, то он никогда ее не отпустит. А она всегда будет его добровольной пленницей.
Я пью уже четвертый кофе, все время поглядывая на телефон. Вижу последних опаздывающих на рейс и беру свою сумку. Оформить развод на расстоянии не проблема, если претензий нет. Не пришла, значит, осталась с ним. В какой-то момент начинаю злиться.
Ведь все уже было ясно! Все понятно. Она была почти в моих руках. Это как играть в хоккей и на последних секундах продуть матч.
Но вот я слышу, как меня окликают. В душе рождаются огонь и надежда.
— Ник! Ник! — кричит Мира, это ее густой, обволакивающий голос. Я уже с улыбкой оборачиваюсь. Но лицо превращается в маску злобы и растущей ненависти.
Мира, да. А рядом ковыляет Ярослав. Ему бы в больнице лежать, а он уже на ногах. Робот, не иначе. Как с ним вообще можно соревноваться?
А есть хоть шанс, что он просто пришел ее проводить и пожелать нам счастья? Хоть один шанс из миллиона?
— Привет. — Улыбка до ушей. Не удивлюсь, если у меня уже украли брачную ночь.
— Привет. — Напряжение столь густое, хоть ножом режь.
— Привет. — А вот и герой ее романа. А я так, банальное приложение. — Ты зла не держи на Миру.
— На Миру не буду, — цежу сквозь зубы, слыша, как окликают мою фамилию. Яр достает из сумки документ и протягивает мне. — Будь другом, подпиши.
Развод. Как быстро в этой стране все делается. У нас пришлось бы ждать три месяца.
А может, не подписывать?
— Точно? — смотрю на Миру. А вдруг завтра, как в «Диком Ангеле» кто-то скажет, что вы брат и сестра? Может, мне подождать?
Мира ласково мне улыбается, словно я непослушный ребенок. А на самом деле просто тупая замена ее настоящей любви. Долбаная игрушка.
Она вдруг обнимает меня и шепчет в ухо:
— Я очень тебя люблю. — Обнимаю ее крепче, вжимая в себя и видя, как скрипят зубы Яра, как сжимаются его кулаки. — Но я всегда выбирала его. И всегда буду.
— Ну хватит. — Яр буквально выдергивает из моих рук Миру и снова протягивает мне документ. Я почти не читаю. Лихо расписываюсь, чувствуя ком в груди, чувствуя, как трещит по швам дружба.
— Спасибо.
Я навсегда запомню ее такой и буду желать счастья. Но не уверен, что оно будет с ним. Больно на его клетке широкие прутья.
— Мы еще увидимся. — говорит Яр. — Я тоже подал заявление в Канаду. И меня взяли.
Еще бы лучшего игрока не взяли.
И в этот момент я решаю, что в Канаде моей ноги не будет. Не собираюсь смотреть на их счастье.
— Ладно, там и увидимся, — натягиваю маску и поднимаю сумку. — Счастья вам, ребята.
Они кивают, тянутся к друг другу и провожают меня взглядами. А я поджимаю губы и только надеюсь, что когда-нибудь смогу думать о них без тлеющей, как угли, обиды.
Эпилог. Много лет спустя
*** Мира ***
— Давай поженимся? – расческа замирает в руке, и я перевожу взгляд на Яра, который лежит полуобнаженный и смотрит как я расчесываю волосы. Вернее, делала это.