<tab>Я вытащил из своей куртки телефон и понял, что у плаща нет удобного кармана. Чёрт! Куда женщины кладут гаджеты или кошельки? Точно! Нужна женская сумочка! Вспомнил, что в одном из шкафов видел сумку странной круглой формы с меховыми висюльками-кисточками и нелепой пряжкой. Нашёл этот странный артефакт, кинул туда телефон. Решительно прошёл на кухню и вытащил из ящика кухонный нож. Я же не собираюсь им пользоваться! Но всё-таки возьму его с собой. Чтобы сумка не выглядела сплющенной, засунул туда целлофановый ком пакета. Для реализма взял и какие-то бумаги в файле, что лежали на кухонном столе. Они по-деловому выглядывали из сумки. Вот они какие — социальные работники!
<tab>То, что Марек был рядом, придавало решимости. Даже перед аутистом, который неизвестно что думает обо мне, не хотелось выглядеть откровенным балаболом, не способным к действию.
<tab>— Я пошёл, — и мой голос выдал петуха. Ответа от Марека не дождался и поковылял на улицу. Во дворе никого: у пенсионерок тихий час, у работного люда разгар рабочего дня. Я чувствовал только присутствие мальчишки и даже мерещилось, что он шепчет вслед:
<tab>— Будь осторожен… Будь осторожен…
<tab>За дверью квартиры №45 было тихо. Я позвонил. От птичьих звуков в тихой квартире стало ещё тише. Но ведь я знаю, что и Тимофей и Ева там! Нажимаю на кнопку звонка ещё раз… И ещё. Неужели он просто не откроет?
<tab>— Гражданин Шатихин, — стучу и стараюсь сделать свой голос тоньше. Получается бездарно. — К вам из социальной службы района. Мы знаем, что здесь живёт инвалид. Нам нужно поставить вас на учёт! Откройте!
<tab>Оп! Шум внутренней двери, изменяется глазок. Видимо, Лжетимофей изучает меня через линзу.
<tab>— Что за служба? — раздался мужской недовольный голос.
<tab>— Районный отдел социальной защиты. Я к вам приходила уже, но вас не было дома. Неужели не интересуетесь помощью? Почему сами не пришли?
<tab>— Нам не нужна ничья помощь! Мы вообще уезжаем!
<tab>— Как уезжаете? Откройте дверь, пожалуйста! Мне нужно, чтобы вы официальный отказ написали. Непонятно, почему вы меня здесь держите?
<tab>Мой экспромт и тот факт, что я был на площадке один, возымели успех. Лязгнул засов, и дверь отворилась. Главное — решимость! Во мне вдруг такая энергия образовалась, такая наглость попёрла! Не давая рассмотреть себя, делаю шаг прямо в открывшего и даже упираюсь в его плечо ладонью, отодвигая. Тимофей отступил, и я оказался в небольшом коридоре, в котором стояла в углу одинокая облезая тумбочка. На ней коробка, запечатанная скотчем. В квартире пахло лекарствами.
<tab>— Что же вы до сих пор не поставили на учёт… э-э-э… свою жену? Соседи сказали, что это ваша жена! — громко и несколько истерично начал я наступление. — Какая у неё группа инвалидности? Покажите документы! И что значит «вы уезжаете»?
<tab>— Тише, — злобно зашипел мужчина, — жена спит.
<tab>— Я не сплю! — раздалось из комнаты, моё сердце начало ухать.
<tab>— Вот видите! Разбудили-таки! Что вам нужно?
<tab>— Как что? Работа у меня такая — социальная защита, от муниципалитета вам положена дотация, мы должны приписать врача, да и просто знать всё о человеке с инвалидностью. Мало ли что приключается! Вы и сами должны знать, что нужно к нам обращаться!
<tab>— Мы здесь были временно, поэтому не стали вставать на учёт, — Тимофей защищался! Хоть и делал это с ненавистью, но, очевидно, мой напор его сбил с толку. Он даже отступил на шаг, но в комнату всё равно не впускал.
<tab>— Это вы за себя так можете решить! А помощь вовсе и не вам полагается, а инвалиду! Так она вам жена?
<tab>— Мы живём в гражданском браке!
<tab>— Значит, на вас оформлен патронаж? Или как?
<tab>— Так! Женщина, мы уезжаем сегодня, поэтому ваш визит бессмысленен!
<tab>— Куда же вы уезжаете? Мы можем связаться, вас там встретят?
<tab>— Ничего не нужно! — мужчина закипал и начал наступать на меня в расчёте выдавить меня вон. — И вообще, с чего вдруг вы к нам пришли? Откуда узнали мою фамилию?
<tab>— Так из РОВД пришла информация! — я смело делаю шаг в его сторону. Упоминание правоохранительных органов возымело действие: Тимофей отступил. — К ним поступил сигнал от ваших соседей, подключился участковый, они и к нам с претензией! Почему, дескать, не помогаете семье?
<tab>— От соседей? — он прищурился и сжал губы. — В общем, отчитайтесь, что на вашем участке инвалиды съехали!
<tab>— Мне нужен ваш письменный отказ от социального сопровождения!
<tab>— Что за чушь?
<tab>— Ну, знаете ли, не я эту чушь выдумываю! Пройдёмте в комнату. Мне нужно, чтобы ваша гражданская жена подписала документы.
<tab>— Нет! Она невменяема! Она не может ничего подписывать! Давайте уже свои бумажки, я всё подпишу! И уходите, нам нужно собираться!
<tab>— Невменяема? У вас есть решение суда? Так, значит, вы опекун? Так тогда тем более это ваша обязанность встать на учёт! Как же так? — Мне удалось приблизиться к большой комнате ещё на шаг. Правда, я заметил, что ноздри у Лжетимофея гневно раздуваются, нужно быть осторожнее: если я переусердствую, то он просто выкинет меня вон или… или не выкинет, оставит здесь, навсегда. — Ладно! Мы поступим так: оформим бумаги — отказ от социальной опеки — задним числом, и езжайте себе подобру-поздорову! Несите паспорта!
<tab>— У меня паспорта в машине! — мгновенно отреагировал Тимофей и даже оскалился.
<tab>— Милый! — раздался сиплый голос из спальни. — Кто там? Зачем паспорта? Мой паспорт здесь, в тумбочке!
<tab> «Милый» дёрнулся, его лицо исказила гримаса раздражения.
<tab>— Хорошо, пройдите на кухню, сейчас принесу её паспорт, — процедил он.
<tab>— Может, вы познакомите меня с женой? Как её зовут?
<tab>— Нет! У неё аллергия на запах духов, а от вас… Проходите туда! — И он уступил мне проход на кухню. Пришлось идти. Но как только Тимофей развернулся и отправился к Еве, я запрыгнул в большую комнату — к знакомому уже дивану, который оказался при ближайшем «знакомстве» ещё более древним, с проплешинами обивки и выпирающими пружинами. Тимофей среагировал мгновенно:
<tab>— Куда-а-а? — зарычал он и буквально приготовился меня вылавливать, расшиперил ручищи, выпятил челюсть.
<tab>— Ух ты! Какая собачка! — я выдал максимум женского наива и фальшивой тяги к пушистым глазастым игрушкам. Сел на корточки и стал наглаживать на самом деле жуткую пародию на собаку. — Она похожа на японскую породу акито-ина! Сла-а-авная такая! Вы знаете, у меня у знакомых была такая — добрейшая, улыбчивая! Её звали Анеко, но вполне откликалась на «Аньку»… Смешная была…
<tab>— Я вам сказал на кухню идти! — рассвирепел Тимофей, он даже попытался схватить меня за шкирку. Но я был ловчее, увернулся, поднялся и глядя в его страшные глаза спокойно сказал:
<tab>— Что же вы, мужчина, не держите себя в руках? На кухню так на кухню! Не съем я вашу жену! И много вы платите за это жильё? — критически оглядел я знакомую комнату. Здесь она виделась другой. Совсем маленькой, с засаленными обоями и ржавыми батареями. А на стене, что напротив двери в спальню, — зеркало. Из окна Марека его было не видно. Я скользнул взглядом и в окно. Напротив тёмный проём со знакомыми пёстрыми шторами и тюлем. Марек там, я уверен. И его не видно. Вот бы он позвонил сейчас, отвлёк… Но я не верил в то, что мой ученик способен на такой подвиг. — Если бы приехав в Челябинск, вы обратились сразу к нам, то не пришлось бы жить в такой халупе! — продолжал я нести ахинею, — вам бы выделили социальное жильё, помогли бы! А какое старое и примитивное инвалидное кресло! Неужели нисколько не жаль вашу жену? Как её зовут?