— Чемодан-то вытащи, а то и впрямь тюрю в общагу привезешь! — Машина тронулась, и я услышал: — Привет Надежде!
«Неужели он решил, что я пойду ее разыскивать?..
За ветровым стеклом мелькали поля, перелески, овраги. Пассажиры о чем-то вполголоса разговаривали между собой, я внимательно стал всматриваться в дорогу, стараясь определить место, на котором мы встретились с Вюшкой. «А что, если он стоит сейчас там и рассматривает машины?..»
Такси мчалось с большой скоростью, и только на одном из поворотов, когда показался трактор с прицепом, наш водитель сбавил скорость, и я успел прочесть название деревни: «Крысиные дворики». Значит, Вюшку с фиолетовым солнцем мы проскочили, определил я. Приближался город.
До отхода московского поезда оставалось несколько часов. Я сдал рюкзак в камеру хранения, предварительно переложив в свой чемодан гостинцы, взял билет на поезд и, чтобы скоротать время, пошел в кино, всеми силами сдерживаясь, чтобы не поехать в институт.
Но и кино меня не успокоило. Я вернулся на вокзал, устроился поудобнее на лавке у билетных касс и закрыл глаза.
— Максим, — услышал я шепот. — Максим! Я так и знала, что ты приедешь сегодня.
Передо мной стояла Надежда, похудевшая и вроде выше ростом. Я опять закрыл глаза.
— Максим, да ты что, проснись!..
И тут я спросил ее таким ледяным голосом, от которого самому стало холодно:
— Почему не писала?
— Максим... — Она робко обняла меня. — У нас такая любопытная почтальонша, она все письма читает... а я так люблю тебя. Я всю эту неделю к московскому поезду приходила. Приехать не могла, нас всех в колхоз направили, это двадцать километров от города...
«Может быть, она права, — подумал я, — ни к чему, чтобы все село судачило о наших отношениях...» Постепенно отходила душа, угасало зло. Я всматривался в знакомые черты, улавливал что-то новое в движениях, в разговоре и думал: «Как влияет город на человека, даже за короткое время он изменяется. Интересно, какой она станет через несколько месяцев, если сейчас волосы ее стали светлее, потеряли блеск».
— Уже волосы красишь?
— Нет, Максим... девчонки подлили мне в шампунь... вот увидишь, я стану такая же...
— Дай-то бог...
— Ну, что ты, у нас совсем мало времени.
Я посмотрел на часы — действительно мало.
— Ты обедала?
Она покачала головой.
— Тогда пойдем, поедим.
До последней минуты меня не покидало тревожное чувство, я все представлял, как изменится Надежда в городе, найдет себе кого-нибудь и если вспомнит меня, то, может быть, как страдальца Клима. А там, смотришь, и откажется возвращаться в село... не хочет же девушка Ведрина возвращаться к нему. Виктор сказал мне об этом в последний день.
— Ты какой-то мрачный, все думаешь и думаешь. Наверно, вспоминаешь милиционера, который снял тебя с вагона? Где это было?
— Вон там, — показал я приблизительно.
— Представляю, как он вел тебя по перрону... — Она явно старалась развеселить меня.
Проводник пригласил в вагон. Электровоз тронул.
— Всего тебе доброго!
— Счастливо! — Она еще шла за вагоном. — До встречи!..
Скорость увеличивалась, увеличивалось и расстояние.
«До встречи, до встречи!» — стучали колеса.