А кино? Любопытно, что в абсолютном большинстве советских фильмов главные герои и героини славянской внешности. И это картины, снятые во времена Советского Союза, одной из главных идеологических концепций которого были дружба и братство народов. Что уж тут говорить про современные российские фильмы. Аналогично с музыкой. Всю мою жизнь популярные, известные на всю страну музыкальные группы, певцы и певицы исполняли песни почти исключительно на русском языке. Я не слышала на новогоднем концерте по телевизору песен на языке многочисленных народностей России.
Понимаете, культурная и медиасреда, воспитавшая меня, диктовала: нет в России другой культуры, кроме русской. И я, переехав в Москву, кажется, в это поверила.
А в чем это проявлялось? Как вы это ощущали?
Преимущественно в том, что я, как могла, отделяла себя от тувинской культуры и все больше ассоциировалась с русской. Например, я втайне гордилась тем, что говорила на русском языке без акцента.
Да, внешность подставляла меня. Мои узкие глаза, широкий нос на плоском лице, восточные скулы, темные волосы, смуглая кожа. Я носила на себе печать своей республики, но у меня оставались голос и речь. Окей, пусть меня сначала примут за мигрантку, но стоит им услышать мою речь, как они всё поймут. Мне казалось, если я буду очень умной, если буду говорить на красивом, чистом русском, если буду отлично знать историю России и разбираться в ее экономике, то будет уже неважно, какие у меня глаза и скулы. Только кто я есть.
Знаете, на выходе из метро «Добрынинская» я почти всегда встречала нерусских парней, предположительно из бывших советских республик. Не знаю, почему они всегда там стояли. Но каждый раз кто-то из этих ребят обязательно пытался со мной заговорить: махал рукой, улыбался, обращался ко мне на языке, которого я не знала, но из-за явной принадлежности к тюркской группе могла примерно понять. Я отшатывалась, хмурила брови, качала головой. Я вас не понимаю. Я не из ваших. Как вы могли меня спутать. Я местная. Спасибо. Всего хорошего.
Но примерно так же я относилась к своим землякам в Москве. Первые годы мои знакомые, одноклассники и приятельницы приглашали меня на разные азиатские землячества. Это такие тусовки с музыкой, танцами и напитками для своих. Люди из этнических регионов сплачиваются друг с другом, чтобы не чувствовать себя в чужой и безразличной Москве одинокими. Всё же общий язык, один на всех детский бэкграунд, религия, практически одинаковые семейные традиции и ритуалы, праздники и суеверия, множество вариаций узких глаз и лояльность к азиатской внешности – всё это создавало для многих людей атмосферу домашнего уголка. Безопасного пространства, где тебя поймут, примут, разделят твои переживания и боль. Потому что у многих они были удивительно похожи.
Вам не хотелось испытать этого чувства единения с другими?
Хотелось, но не с ними. Чтобы максимально откреститься от своей нерусскости, я свела на нет почти все тувинские контакты. Чтобы ничто и никто дополнительно не дискредитировало мою и без того нерусскую внешность. Если копнуть глубже, мне казалось, что я как будто виновата в своей этничности. И многие люди это подтверждали, сознательно или нет. Некоторые просто относились ко мне пренебрежительно, другие совсем не обращали внимания. Третьи могли, не стесняясь, назвать меня чуркой, узкоглазой, понаехавшей, китаезой и еще многими другими словами, которые я давно вспоминаю без каких-либо эмоций.
Разумеется, были и те, кто относился ко мне без националистических предубеждений и расистских предрассудков. Но, как оказалось, адекватного большинства недостаточно, чтобы полностью компенсировать регулярные нападки ксенофобского меньшинства. Со временем ощущение собственной второсортности проникает в тебя, как бы ты ни старалась от него скрыться.
Как вы проживали это внутри себя?
Я подавляла это. Нарастила броню из безразличия и снисходительности. Уговорила себя быть выше этого. Но было кое-что, что по-настоящему меня задевало. Слова, легко пробивавшие мою ментальную защиту.
Что это были за слова?
Как правило, гиперболизированные стереотипы о Тыве и тувинцах. Но не только.
Истории – собственные и знакомых друзей знакомых – о тувинцах в армии, которые делают из подручных средств заточки, чтобы, если что, прирезать потенциальных обидчиков. О тувинцах в разных городах, которые ходят повсюду группами, катастрофически плохо говорят на русском языке и чуть что готовы броситься в драку. О столице Тывы Кызыле – самом криминализированном городе страны. О том, что русских там дискриминируют, угнетают и просто ненавидят. Что с наступлением темноты в городе нельзя выйти на улицу, потому что там вылезают черти, готовые прирезать человека в безлюдном переулке. Желательно, конечно, русского. Что тувинский народ малограмотен, необразован, дик и невежественен. Что люди спиваются и в пьяных драках режут друг друга. Что даже спят с ножами. И вообще, где мой нож, я его, наверное, где-то спрятала, я ведь тувинка.