Я повернулась к Неле с Гульназкой и спросила: «Балин, седня диктант. Вы готовились?» Они переглянулись и опустили глаза. Гульназка гладила рукой голубую тетрадку. Справа через ряд сидели Антон и Маратик, я сказала: «Марыч, готов к диктанту?»
– Ты слышишь что-нибудь? – спросил Антон.
– Не.
– Как будто-то кто-то кудахтает, – он посмотрел на меня. – Квокает.
Больше я не пыталась ни с кем заговорить.
С последних двух трудов отпустили. Когда я вышла из школы, оказалось, что Аня из моего дома не ждет, как обычно, меня на крыльце. Она уже выходила за школьные ворота. Я пошла за ней. У нее были бордовый рюкзак и куртка такого же цвета. «Дурацкий цвет», – подумала я. Это было невыразимо тупо – что мы идем в нескольких метрах друг от друга. В конце концов, что я сделала? Кто вообще доказал, что это была именно я? И разве я сделала что-то Ане? Я всегда выслушивала ее жалобы на одноклассниц, всегда была на ее стороне. И теперь она демонстративно идет отдельно. Маячит своей уродской курткой, не дает мне идти спокойно. Когда мы подошли к Дому техники, она свернула на аллею, а я пошла по проезжей части. Я подтянула лямки рюкзака и ускорила шаг. Я решила обогнать бордовое пятно. За живой изгородью я видела, что Аня идет спокойно. Но потом она коротко посмотрела на меня и заметила, что я ее почти обогнала. Она встрепенулась, как ворона, и побежала. Рюкзак дрыгался, качался помпон на шапке. Я тоже побежала. Сменка била меня по руке. Аня оказалась быстрее, к тому же у нее было преимущество – она уже на аллее. Она вырвалась вперед. Обернулась, убедилась, что я отстала, и пошла широким шагом. Мне стало больно дышать, и я остановилась.
Дома я позвонила Маратику.
– Привет! – сказала я.
– Привет. Это кто? – спросил он.
– Я, Света. Что нам задали по инглишу?
Он положил трубку. Когда я позвонила снова, у него было занято.
Молчание выросло вокруг меня, как стена.
Иногда во время уроков человек, оказавшийся рядом, забывался. Он давал мне запасной карандаш или спрашивал ответ на пример. Но стоило прозвенеть звонку, переставал меня замечать.
Я почувствовала, что каждое мое движение привлекает внимание людей. Моя долговязая фигура, моя душная водолазка, мой зеленый рюкзак. Мой новый пенал и мое сочинение, которое Светлана Ивановна прочитала перед всем классом. Все было нехорошо. Все было не так, как надо.
За словом на «К» появились другие слова:
Курица
Кура
Дура
Квокля
Квочила
Квочидзе
Кочан – кто-то написал его на бумажке и прилепил мне на спину.
Но главным оставалось слово на «К» – героиня мультика, высокая нервная курица на тонких ногах. Самым противным в ней был голос. Я решила по возможности перестать говорить.
Вместо физики наш класс повели в актовый зал. Все расселись в первых рядах. Диляра с Таней среди мальчиков – теперь они правда сдружились. Женщина в золотых очках показала нам фильм о детях, которые пострадали из-за своего хулиганства. Один мальчик разбил градусник и ночью начал задыхаться. Второй кинул в костер баллончик от лака для волос, тот взорвался и ослепил его. Раньше я не знала про такой вид «детских забав». Третьи дети нашли на помойке какие-то склянки, разбили их и порезались.
После фильма нам раздали листочки и попросили ответить на несколько вопросов:
С кем в классе вы дружите?
С кем в классе вы бы хотели дружить?
С кем бы вы хотели сидеть за одной партой?
Я подложила под листок учебник биологии, написала «Лукьянова С.» бледно-голубой ручкой. Все тихонько писали, закрывая листки друг от друга. Тимур сказал: «Серый, отвали». Светлана Ивановна сказала: «Тише!» Женщина блестела золотыми очками. Поправляла волосы, которые стояли вокруг ее головы наподобие шлема. Бежевый свитер в косах, коричневая юбка, сапоги на низком каблуке.
Я сдала чистый листок.
Перед тем как отпустить нас на перемену, Светлана Ивановна сказала, что в воскресенье состоится лыжный забег и от нашего класса нужны участники – мальчики и девочки. Меня это не касалось, я всегда была освобождена от физкультуры – из-за зрения. Но что-то вдруг толкнуло меня под ребра. Когда все встали с мест и пошли из зала, я подошла к Светлане Ивановне и сказала, что тоже хочу участвовать в забеге.
– Вот и замечательно, Света, а то ты совсем оторвалась от коллектива, – сказала она и записала мою фамилию в блокнот.
Воскресенье выдалось как раз для лыж – не слишком морозное, но без осадков. Мама согласилась сопровождать меня. Мы надели колючие свитера и гамаши, а сверху спортивные костюмы. Пока мы ехали на лыжную базу, мама рассказывала, как участвовала в забеге своей школы и шла второй, но на спуске с горы потеряла равновесие. Одна лыжа сломалась, а она сильно расшибла лоб.