Сегодня я выступаю четвертая. Начало в шесть вечера. Приятное место рядом с домом-усадьбой Толстого. До моего выхода десять минут, а я до сих пор решаю, о чем буду рассказывать. Последние мои шутки провалились. Выступать в тишину два дня подряд будет больно.
Ночевала у подруги. Я забыла зубную щетку, а она забыла сказать, что у нее отключили горячую воду. Выступаю во вчерашней одежде с грязной башкой. Завязываю пучок и прикрываю сальные пряди солнечными очками. Воспитываю в себе наплевательское отношение к зрителю. Зритель должен знать, что стендап – низкий жанр.
Я одета в цвета украинского флага. Это неосознанное политическое заявление. От пиджака пахнет жареной картошечкой и Dior – тщетные попытки привести себя в порядок. За спиной рюкзак, в руках спальник. Я выгляжу как начинающая бомжиха, с остатками дезодоранта и достоинства. Вру. Достоинство я давно променяла на возможность выступать со сцены.
Я записалась на курсы стендапа в конце двадцатого года. У меня была средняя степень депрессии, и я весила сто килограмм. Карантин окончательно доконал: я работала на удаленке, почти не выходила из дома и каждый понедельник придумывала новый способ похудения, который успешно проваливала к пятнице.
Для выхода на улицу нужен был повод. И я пошла на курсы стендапа. Раньше это были курсы Циммермана, но я даже не пыталась узнать, что это за человек-пароход. Фамилия звучала как лекарство и внушала доверие. Короче, я нажала на сайте кнопку «заказать звонок».
Мне перезвонил подозрительно бодрый и дружелюбный Александр. Он звучал как человек, который через пять минут после знакомства хлебает пиво из твоего стакана.
– Привет, Надежда! Это Саша из Школы стендапа. Ты хочешь к нам на курс?
– Да.
– Отлично! Я пришлю тебе ссылку на оплату. До встречи!
Звякнуло сообщение в ватсапе: «Привет, Надежда!» Знаки препинания говорили вместо голоса тела. Он выделяет обращение запятой! Этому парню можно доверять. Пусть хлебает пиво из моего воображаемого стакана.
«Впереди восемь занятий и отчетный концерт. Ровно через месяц мне надо будет ВЫЙТИ НА СЦЕНУ с микрофоном и рассказать пять минут смешных шуток», – с такой парализующей мыслью я пришла на первую встречу.
Все выглядело как мотивационный тренинг: флипчарт, складные пластиковые стулья, кучка растерянных незнакомцев. Мы пытались знакомиться и шутить. Каждый из нас думал, что он новая звезда стендапа, которая совсем скоро засияет на небосклоне. На самом деле мы были стендап-планктоном, кто-то фосфоресцировал чуть ярче, но оставался такой же биомассой с амбициями.
Среди нас выделялся Карим – маленький казах с осипшим голосом. Оказалось, что это врожденное. Его левый глаз был больше правого. Карим шутил, что левая часть лица – Европа, а правая – Азия. Карим – титулованный стендап-комик, широко известный в узких кругах. Он интригующе заявил, что стендап-курсы ему оплатил богатый меценат, тайный ценитель его комедийного таланта. Мы завистливо вздыхали, у нас не было богатых поклонников.
Началось занятие. Мы сели в круг и начали отвечать на личные вопросы: отношения, домашние животные, драки, воровство, наркотики, секс в необычных местах. Василиса призналась, что занималась сексом в голубятне: «Нас застукали менты и оштрафовали на двести рэ», – без тени смущения поделилась она. Василиса была похожа на принцессу из сказки: махнула левым рукавом – секс в голубятне, махнула правым – менты застукали. Я тоже готовилась к курсу: записывала и вспоминала смешные случаи из жизни, – но такого козыря в рукаве у меня, конечно, не было.
Дальше случилось страшное: нас попросили подготовить материал. «Расскажите о своей “боли”, о том, что вас волнует. И, пожалуйста, не пытайтесь шутить», – напутствовали преподаватели. Моя самая большая боль была в том, что во время карантина меня взяли на новую хорошо оплачиваемую работу, откуда через месяц с треском уволили в мой собственный день рождения. Мы написали кусочки текста и по очереди выходили к микрофону – делиться болью.
Нервное ожидание выхода на сцену превратило меня в бакинский томат в светлом брючном костюме. Сердце билось как у полевки: «Стенд-ап-это-боль». Мне проще было выйти в окно, чем к этому проклятому микрофону. Но очередь дошла до меня. Я потащилась на сцену, как атлант, пригибаясь под тяжестью комплексов к дешевому ламинату. В тот вечер атлант так и не расправил плечи. Моя боль никому не показалась забавной. Но все смеялись, что дизайнер «Российского футбольного союза Департамента женского футбола» вырезает футболисток с фоток и вставляет их на цветной фон.