— Наверно, характер как у тебя? — без злобы, по-доброму и тепло подначила пожилая дама де Монсальви Катрин.
— Тут вы ошиблись, мама. Я выросла неуправляемой, не так родители хотели меня воспитать. Нрав у моей матушки будет мягче моего, — отшутилась в такой же манере Катрин. Изабель напоследок поцеловала Катрин в лоб и удалилась к Готье с Сарой, которые нянчили Мишеля.
— Арно, тебе особое приглашение нужно? Иди, поешь, — заявила непреклонно Катрин, взяв полную еды тарелку и кружку молока, которые предназначались для мужа. — Ты же знаешь, я от тебя не отстану, — с тёплой иронией, которая ничуть не скрывала её беспокойства о супруге, вырвалось у неё.
— Ты же не отступишься, верно я понял? — устало сорвалось с губ Арно, хоть губы его тронула ироничная улыбка, грусть из чёрных глаз не делась никуда.
— Ты всё понял правильно. А теперь поешь. Пустой желудок — плохой советчик, и голова тоже пустая, — Катрин хотела дать мужу в руки тарелку и кружку, но Арно только в страхе отполз от жены подальше, достав из-под себя плащ, и набросив на плечи, будто хотел так стать невидимым для Катрин, упрямо придвигающейся ближе к нему.
— Катрин, что в словах «не рискуй собой» представляет для тебя сложность? — выпалил Монсальви, избегая встречаться своим измученным взглядом чёрных глаз с уверенным и властным, но полным острого сопереживания взглядом фиалковых глаз Катрин.
— Хорошо, я оставлю твоё молоко и еду вот здесь, — в знак того, что уступает, Катрин поставила тарелку и кружку наземь. — Теперь ты сделаешь то, что я так от тебя хочу?
— Хорошо, пожалуй, насчёт пустого желудка и пустой головы ты права, — согласился с супругой Арно, взяв тарелку съестного и кружку молока. Пусть ему кусок в горло не лез от всех свалившихся за последнее время тяжёлых потрясений и переживаний, Арно заставил себя опустошить тарелку и выпить всё молоко в кружке. Катрин оказалась права, после подкрепления сил уже не так сильно терзали его разум пугающие картины. Вовсе и не таким бредовым теперь ему казался план Катрин ехать в Кордову к Абу…
— Скажи, как ты сейчас? — участливо и мягко обратилась Катрин к мужу с вопросом.
— Знаешь, намного лучше, нежели было в моменты отпевания, которое ты же и сорвала, — признался Арно с благодарностью и задумчивостью.
— Вот видишь, любимый, как полезно дружить с логикой. Всегда пригодится и совсем не больно. Труден только первый шаг. А ты развёл панику без разбирательств и нагнал паники на меня, на твою маму, на наших близких друзей, на всю Овернь. Да ещё и долго скрывал от меня, что с тобой происходит, заставил поверить в сущий бред — будто променял меня на другую, чтобы вызвать к тебе ненависть…
— Скажи, ты на меня за это зла даже сейчас? — отозвался Арно вполголоса, пожираемый стыдом и страхом, боясь получить от жены подтверждение всем его догадкам.
— Злости уже нет. Но ты мог мне всё рассказать с самого начала. Словами через рот. Арно, твоя огромная беда, что ты пока что не особо часто к этому способу прибегаешь, а надо бы. В самом деле, не отвернулась бы я от тебя ничуть из-за какой-то там болезни, и уж точно бы не стала покорно сидеть, сложа руки, искала бы тебе хороших врачей, — совершенно без злости, искренне и тепло ответила Катрин.
— И я правда у тебя не вызываю отвращения и отторжения таким… — Арно поёжился, будто от морозного ветра в спину и в лицо. — Разбитым, недозволенно слабым, совсем не тем, каким должен быть мужчина, особенно моего положения?
— Все мы порой бываем, как бы это сказать точнее?.. Не на коне, вот. Слабыми и уязвимыми случается быть всем. И в такие моменты нам нужна опора, крепкая рука, которая подхватит и не даст упасть, кто поддержит, а вовсе не добивание сапогами по рёбрам. Я клялась тебе в этом у алтаря, и отступать от своих клятв у меня желания нет, — с решимостью и непримиримостью заявила Катрин, упрямо и дерзко взглянув на Арно. И от молодого мужчины не укрылось, какими лихими, хитренькими огоньками, и вместе с тем преданной любовью светились обращённые на него глаза супруги.
— Вот в нашей семье на одного рыцаря стало больше. Помимо меня и в будущем Мишеля. Только доспехи тебе подходящие заказать не успел, — отпустил Арно в сторону Катрин доброжелательную шутку. Свои опустошённые тарелку и кружку он положил в корзину и вернулся обратно к Катрин. Но избегал сидеть от неё слишком близко.
— А женщины, помимо нашей бедной Девы Жанны, бывают рыцарями? — откликнулась с робким теплом и грустью Катрин.