— Не так чтобы… Просто в последнее время у нас были кое-какие материальные трудности. В общем, полоса.
— И?
— Ну я и погорячился. Сказал, если ей мало денег — пусть идет на панель. Тут Настю и прорвало. Истерика, одним словом.
— До рукоприкладства, полагаю, дело не дошло?
— Что вы? Я на нее надышаться не мог.
— А вот на панель идти предлагали.
— Сорвался. Первый раз в жизни. Да и она тоже. Даже не знаю, как все это получилось… Просто у обоих сдали нервы. -- Варламова до сих пор тяготила эта их с Настей размолвка. Глупая и абсолютно никчемная.
— И чем кончилась ссора?
— Ну чем? — смутился Варламов. — Как и обычно в таких случаях…
— Уточните.
— В щечку поцеловал. Три раза… — не удержался, съязвил Варламов.
— Так значит, вы считаете, что причиной предполагаемого самоубийства семейные отношения быть не могли?
— Однозначно.
— И все эти годы в вашей семье царили, так сказать, совет да любовь?
— Да, если это вам так хочется знать.
— А как вы объясните то, что на рабочем столе вашей жены было найдено обручальное кольцо… — Царев заглянул в блокнот, — с гравировкой на внутренней стороне: "Сердцем всегда с тобой". Ведь, насколько я понимаю, это ваш подарок? Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь. Это мой свадебный подарок.
— Так как это можно объяснить? Ведь неспроста же она сняла его и оставила на столе?
— Не знаю… -- Варламову в который раз стало больно от упоминания об этом загадочном обстоятельстве. –- Не знаю… -- повторил механически.
— Ну а вы лично, положа руку на сердце, как считаете, это просто несчастный случай или все же самоубийство?
-- Безусловно, несчастный. У Насти была дурная привычка сидеть на подоконнике своего кабинета. Я много раз пытался уговорить ее не делать этого. Но бесполезно. Сам-то я, если честно признаться, очень боюсь высоты. От нее так и веет опасностью… -- Варламов на миг задумался. -- Будто чувствовал, что все этим кончится… -- сказал с болью в голосе.
-- Понятно. Это очень важная деталь. –- Следователь тоже задумался. Но думал он гораздо дольше. – Из показаний охранника Лопатина, дежурившего в тот вечер, следует, что в офисе, кроме вашей жены, в то время никого не было. Получается, это действительно несчастный случай… -- наконец как-то устало сказал Царев и откинулся на спинку кресла.
В воздухе зависла тяжелая пауза.
-- Напишите внизу каждого листа: “С моих слов записано верно” и распишитесь. –- Царев протянул Варламову бумаги и ручку. –- Да, за дачу ложных показаний…
-- Знаю, -- Варламов, не глядя, подмахнул протокол допроса.
— Если понадобится, мы вас еще вызовем. –- Царев вновь закурил. –- Давайте, отмечу повестку.
-- Все, я могу идти?
-- Идите…
Покинув здание РОВД, Варламов зашел в ближайший гастроном и, купив килограмм апельсин и тетрапакет сока, отравился в третью городскую больницу.
Предстоящий визит, как догадывался Варламов, обещал быть еще более неприятным. Дело в том, что четыре месяца тому назад Варламов на своем микроавтобусе сбил пешехода. Если быть объективным, пострадавший исключительно по собственной неосторожности, даже можно сказать какому-то необъяснимому легкомыслию, угодил под колеса его "фольксфагена-транспортера". Варламов даже не успел среагировать на внезапно метнувшийся под колеса машины силуэт. Но так все случилось на пешеходном переходе и, вдобавок, единственным свидетелем произошедшего оказался совсем некстати оказавшийся рядом инспектор ГИБДД, (дело было ночью), то для Варламова ДТП вполне реально могло обернуться пребыванием в местах не столь отдаленных. И, хотя вина пешехода для Варламова была очевидна, позиция, занятая блюстителем порядка и пострадавшим, утверждала обратное: водитель не снизил скорость перед пешеходным переходом и не проявил подобающего в данной ситуации внимания. Стоило немалых трудов и нервов уговорить потерпевшего не доводить дело до суда, а обойтись широко применяемой в таких случаях материальной компенсацией за нанесенный ущерб здоровью. Откуда-то выплыла сумма в пять тысяч долларов. Открытый перелом бедра и черепно-мозговая травма представителями потерпевшей стороны были оценены именно в такую сумму. Деньги, в общем-то, не ахти какие, но и не маленькие. Вполне можно было выкрутиться, продав семилетний микроавтобус и кое-что из радиоаппаратуры, но, как назло, той же ночью брошенную в расстройстве во дворе машину, разукомплектовали самым безбожным образом. Что невозможно было снять и унести, было просто-напросто искорежено. И без того нелегкая ситуация обострилась до предела. Три дня, отпущенные ему потерпевшей стороной, Варламов метался по знакомым в поисках нужной суммы. Но, как назло, свободных денег ни у кого не оказалось. Вполне реально запахло судебным разбирательством. Варламов был в панике –- больше всего в жизни он боялся тюрьмы. Он уже подумывал о продаже квартиры, когда Насте все же удалось найти требуемые пять тысяч. Ее подруга Инга, как оказалась, копила на покупку двухкомнатной квартиры, и согласилась на год одолжить им нужную сумму. В общем, все обошлось. Кое-как восстановив машину, Варламов усиленно принялся отрабатывать долг, но беда, как говорится, не ходит одна. Вскоре не стало Насти…