"Я должен любыми судьбами с этим справиться! — наконец немного совладал с собой он и несколько раз нервно прошелся по комнате. –- Иначе я потеряю и Полину. Дети в таком возрасте не прощают малодушия…”
Варламов замер посередине комнаты и оглянулся по сторонам, пытаясь, зацепившись за что-нибудь взглядом, отвлечься от тягостных мыслей. Но и это не помогло. Скорее, наоборот. То, что успел схватить его взгляд, растревожило его еще больше… Непривычные, пока еще едва различимые, но уже вполне реально заявляющие о себе следы запустения сквозили во всем: и в слое пыли, тронувшей сединой мебель, и в беспорядочно разбросанной одежде, и в сдвинутых с привычных мест вещах, и даже, казалось, в воздухе. Дом, который он так любил, и где каждая мелочь была подобрана с необычайной любовью и вкусом, как ни странно, пугал его сейчас не перспективой грядущего хаоса, а именно этой, в подавляющем числе, не его продуманностью. Во всем чувствовалась рука Насти. Раньше это так не бросалось в глаза…
"В этом мире ни к кому, и ни к чему нельзя привязываться, — подумал Варламов, задержав взгляд на фотографии жены с траурной ленточкой наискосок. — Даже к любимым. Вернее говоря, особенно…"
Стараясь больше ни о чем не думать, он торопливо натянул на себя парадные брюки и рубашку. Посмотрелся в зеркало. "Сойдет", — отметил равнодушно и, сунув в карман бумажник, вышел из квартиры.
Ресторан "Варна" находился в трех кварталах от дома. По пути Варламов навязчиво силился объяснить себе, почему идет напиться именно в ресторан, что ни говори, гораздо проще это было бы сделать дома, пока не пришел в выводу, что широко известное: "на миру и смерть красна" в его случае было столь близко к истине, что подсознанию ничего больше не оставалось, как ухватиться за эту нехитрую народную мудрость.
Найденное объяснение его вполне удовлетворило. По крайней мере, на некоторое время сняло с души тягостный груз внутреннего конфликта.
Полупустой зал ресторана встретил его обычной для раннего вечера "предгрозовой" тишиной и запахом фиалок. Каждый ресторан, как когда-то уже успел заметить Варламов, имел свой устоявшийся годами специфичный запах. В "Варне", насколько Варламову не изменяла память, во все времена пахло именно фиалками.
Расположившись за столиком у окна, он пододвинул к себе меню в богатой кожаной обложке с золотистым тиснением и быстро пробежался глазами по ассортименту. Выбор был довольно шикарным. Не хватало, разве что, салата из клешней лобстеров. Но с этим, в общем-то, можно было мириться.
— Пятьсот "Абсолюта", "кока-колу" и мясное ассорти, — заказал он услужливо подлетевшему к столику официанту и отрешенно уставился в окно, в очередной раз пытаясь ни о чем не думать.
Август в этом году выдался, как никогда, жарким и сухим, и первое, что бросилось Варламову в глаза, это была пожухлая листва на кроне растущего под окнами клена. “Страшный год…” Варламов уткнулся лицом в ладони и принялся ждать заказ.
Ждать пришлось совсем недолго. Уже несколько минут спустя на столе “потел” графин с водкой и пузырилась "кола".
-- Мясо с собственного подсобного хозяйства. Абсолютно экологически чистое, -- ставя перед Варламовым блюдо с ассорти, счел нужным разрекламировать марку заведения официант.
-- Спасибо.
-- Вам налить?
-- Нет, я сам. -- Варламов взял со стола рюмку, повертел в руке, поставил на место.
“Начинать нужно с “ударной” дозы”, -- решил он и, наполнив фужер до краев, быстро выпил до дна. Потянулся за вилкой.
Водка подействовала почти мгновенно. Комок горечи, все эти дни сдавливающий горло, стал не столь тягостен, мысли приобрели какое-то подобие порядка, создавая в голове иллюзию ясности и сконцентрированности.
Варламов с чувством абсолютно голого оптимизма оценил действие "большого транквилизатора" и вновь потянулся к графину. Как известно, алкоголь к тому же еще и наркотик –- приняв одну солидную “дозу”, очень трудно отделаться от желания принять другую.