Варламов машинально кивнул, косясь исподлобья на оконные решетки.
-- Отлично…
Быстро закончив с констатацией фактов, следователь вновь потянулся к папиросам.
— Угощайтесь…
— Не курю.
— А я вот все никак… — Царев пустил клуб дыма в сторону приоткрытого окна и вновь склонился над печатной машинкой. — В каких отношениях вы находились с гражданкой Варламовой Анастасией Валерьевной?
— Как, “в каких”? — вскинул брови Варламов. — В супружеских, конечно же.
— Это я знаю. Я имею в виду ваши межличностные отношения. Хорошие, прохладные, неприязненные.
- Мы любили друг друга.
- Любили?
- Любили, а что здесь странного?
— Хорошо, так и запишем, — Царев вновь застучал по клавишам. — А вот ваши соседи по площадке утверждают, что накануне случившегося из вашей квартиры доносились звуки ссоры, — задумчиво произнес он, как бы разговаривая с самим собой.
— Кто утверждает? — насторожился Варламов. – Стрельцовы , что ли? Лучше бы на себя посмотрели.
— Это вас не касается, — голос следователя из доверительного стал официальным. — Так был в тот вечер в вашей семье разговор на повышенных тонах или не был?
— Куда вы клоните? Хотите приписать мне доведение жены до самоубийства? — заговорил в Варламове навязчивый страх тюрьмы.
— Здесь вопросы задаю я, гражданин Варламов, -- в голосе Царева зазвучали металлические нотки.
— Да, накануне у нас с Настей была размолвка, — на лице Варламова отразилось смущение. — Сами знаете, у всех бывает.
— У нас в семье не бывает, — назидательно заметил Царев. — Так в чем суть конфликта?
— Да так, пустяки — денежный вопрос.
— Вы мало зарабатываете?
— Не так чтобы… Просто в последнее время у нас были кое-какие материальные трудности. В общем, полоса.
— И?
— Ну я и погорячился. Сказал, если ей мало денег — пусть идет на панель. Тут Настю и прорвало. Истерика, одним словом.
— До рукоприкладства, полагаю, дело не дошло?
— Что вы? Я на нее надышаться не мог.
— А вот на панель идти предлагали.
— Сорвался. Первый раз в жизни. Да и она тоже. Даже не знаю, как все это получилось… Просто у обоих сдали нервы. -- Варламова до сих пор тяготила эта их с Настей размолвка. Глупая и абсолютно никчемная.
— И чем кончилась ссора?
— Ну чем? — смутился Варламов. — Как и обычно в таких случаях…
— Уточните.
— В щечку поцеловал. Три раза… — не удержался, съязвил Варламов.
— Так значит, вы считаете, что причиной предполагаемого самоубийства семейные отношения быть не могли?
— Однозначно.
— И все эти годы в вашей семье царили, так сказать, совет да любовь?
— Да, если это вам так хочется знать.
— А как вы объясните то, что на рабочем столе вашей жены было найдено обручальное кольцо… — Царев заглянул в блокнот, — с гравировкой на внутренней стороне: "Сердцем всегда с тобой". Ведь, насколько я понимаю, это ваш подарок? Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь. Это мой свадебный подарок.
— Так как это можно объяснить? Ведь неспроста же она сняла его и оставила на столе?
— Не знаю… -- Варламову в который раз стало больно от упоминания об этом загадочном обстоятельстве. –- Не знаю… -- повторил механически.
— Ну а вы лично, положа руку на сердце, как считаете, это просто несчастный случай или все же самоубийство?
-- Безусловно, несчастный. У Насти была дурная привычка сидеть на подоконнике своего кабинета. Я много раз пытался уговорить ее не делать этого. Но бесполезно. Сам-то я, если честно признаться, очень боюсь высоты. От нее так и веет опасностью… -- Варламов на миг задумался. -- Будто чувствовал, что все этим кончится… -- сказал с болью в голосе.
-- Понятно. Это очень важная деталь. –- Следователь тоже задумался. Но думал он гораздо дольше. – Из показаний охранника Лопатина, дежурившего в тот вечер, следует, что в офисе, кроме вашей жены, в то время никого не было. Получается, это действительно несчастный случай… -- наконец как-то устало сказал Царев и откинулся на спинку кресла.