Очень неодинаково проявляли себя будущие командиры и комиссары отрядов, которым была поставлена задача организовать и обеспечить свои формирования. Так, И.Г. Генов отмечал: «Наметили места для организации лагерей Зуйского отряда и точки для закладки баз. Луговой получил подробный инструктаж, что ему делать. Он берется за дело очень активно и, видимо, искренне. Из Мухина ничего не выйдет, бездельник и болтун…»[183]. Бюрократы из местной партийной номенклатуры слабо представляли себе реалии партизанской борьбы: «22 сентября. Вчера и сегодня ездил с джанкойцами: Удовицкий, Давыдкин, Паршин. В Айлянме Джанкойский отряд решил дислоцироваться в т. н. Айлянминском лесу. Так как приехали все «ужасно» ответственные и «страшно» занятые лица, они, конечно, не могли углубиться далеко в лес и посмотреть, где же, в конце концов должен дислоцироваться отряд. Верхи на лошадях, и тем более, пешком которым ходить «они» не могли. А на машине там не проехать. Почему решили, что они поедут к себе и пошлют других. Которые будут всеми практическими делами заниматься. Жаль, что нельзя партизанить на «эмке»… 24 сентября с колайцами. Ив. Ник. Губаревым, Кадыевым и Тимохиным объездили р-н лесного массива, где должен дислоцироваться Колайский отряд. Решено, что отряд будет дислоцироваться в т. н. Молбайском лесу. Но… начальство не изволило даже явиться и посмотреть, где же будет дислоцироваться отряд, они думают, что это их не касается. Возможно, думаю не оставаться здесь, а тоже эвакуироваться. Вот будет номер. Чем больше еду с Кадыевым, тем больше я убеждаюсь, какой же это глупец…»[184]. «5 октября. Наконец-то сегодня изволил приехать «сам» Пузакин. И то лишь после того, как на него пришлось нажать. Из Карасубазара мы поехали в Баксан, оттуда на Караби-яйлу. …Пузакин испортил себе настроение на весь день. Жалеет, что поехал сюда на «эмке» а не на «газике». Он, видимо, думает, партизанить только сидя на машине или не партизанить, а уехать на машине, поэтому он всю дорогу только об этом и говорил. Все же я по дороге хотя и с машины, но сумел ему как будущему командиру отряда показать, где будет дислоцироваться отряд…»[185].
Очень разными были и люди, отобранные партизанить. Впрочем, здесь также проявились недальновидность и начетничество местного начальства. «28 сентября. Вчера к концу дня приехали джанкойцы во главе с Рюмшиным. Приехало их 44 человека. 16-ть из них я из Карасубазара вернул обратно. Оказывается, с ними лично никто не говорил о том, куда, зачем и почему они едут в лес, их личного согласия насчет того, что им придется партизанить, никто не спрашивал. И когда я им рассказал о предстоящей жизни и боевом долге партизан, предстоящих трудностях, то только 28 человек после этого все же ждали свое согласие на это. А оставшиеся 16 оказались «больными», потому они начали просить их пустить обратно. Ясно, что мы не можем допускать в лес таких, которые идут только в качестве рабочей силы или потому, что ему приказали идти туда и делать то-то. Такие люди, как только наступит первая трудность, сбегут. И врага на базы и в лагерь к нам приведут…»[186]. «На метеостанции застали группу сейтлерцев в 12 человек во главе с Пшеничным. Все они, кроме пьянства, ничем более не занимаются. До сих пор (5 октября) ни одна база не заложена…»[187] [для Сейтлерского отряда – Т.С.].
Как вспоминал известный крымский партизан Н.И. Дементьев, от первого до последнего дня провоевавший в лесу: «3‑й Симферопольский отряд состоял исключительно из городских жителей, среди которых преобладали руководящие партийно-советские кадры Симферопольского района. В лес они пришли с чемоданами, баулами, чувствовалось, что они принесли в лес золотишко и периодически его перепрятывали. Всё это выглядело очень забавно. И настроение в отряде было совсем не боевое – переждать в лесу месяц-другой, а там наша армия разобьёт всех врагов, и можно будет возвращаться на свои высокие должности…»[188].
В ходе организационного этапа выявилось большое количество морально неустойчивых бойцов, трусов, паникеров и даже романтиков, в первые две недели ноября самовольно оставивших партизанские отряды.
Эта особенность вытекала из многих факторов организационного периода; по подсчетам современных исследователей[189], в пяти партизанских районах и группе керченских отрядов до 15–20 ноября 1941 г. самовольно оставили отряды 901 партизан (28 % от числа первоначально вышедших в лес и каменоломни), что в основном соответствует партизанским данным за ноябрь-декабрь 1941 г. по этому вопросу. В докладе А.В. Мокроусова командующему Северо-Кавказским фронтом и секретарю Крымского ОК ВКП(б) от 20.07. 1942 г. отмечалось: «В ноябре-декабре дезертирство приняло угрожающий характер: дезертировало 1200 человек… Причины – нестойкость, резкий переход татарского населения к фашистам, стремление некоторых соединиться с войсками Красной Армии»[190]. При этом необходимо учесть, что некоторые партизаны, особенно из военнослужащих, покидали отряды, чтобы пробиться в Севастополь, что в то время было неправильно квалифицировано командованием партизанского движения Крыма как дезертирство. Иногда дезертирами оказывались довольно высокопоставленные партизанские руководители, например начштаба 5‑го района Иваненко, начальник комендантского взвода центрального штаба Лукин, председатель трибунала Верещагин, начштаба Бахчисарайского отряда Достмамбетов, командир группы 2‑го Симферопольского отряда Сайдашев, комиссар Судакского отряда А.Измаилов, комиссар Балаклавского отряда Беткелиев и некоторые другие[191]. Известны случаи ухода из мест расположения целыми отрядами. Так, в Севастополь после первого боевого столкновения с противником ушел Сакский партизанский отряд, Тельмановский отряд в дни занятия Крыма немцами отправился из места дислокации (и подорвав свои базы) в Ялту во главе с комиссаром Гринбергом[192].
184
Фонд Мемориального Музея И.Г. Генова. Рукопись И.Г. Генова. 1941–1942 гг., Тетрадь № 6. Л. 22, 25.
186
Фонд Мемориального Музея И.Г. Генова. Рукопись И.Г. Генова. 1941–1942 гг., Тетрадь № 6. Л. 16.
188
Воспоминания Н.А. Дементьева [Электронный ресурс] – Режим доступа:. https://iremember.ru/memoirs/partizani/dementev-nikolay-ivanovich/.
189
Мельничук Е.Б. Партизанское движение в Крыму. Накануне. Книга 1. Львов: Гриф Фонд, 2008. С.67.
191
Мальгин А.В. Руководство партизанским движением Крыма и «татарский вопрос», 1941–1944. Симферополь: СОНАТ, 2008. С.19.