В каждый из этих моментов, которые мы делили, эти глаза поглощали меня, и я чувствовал себя связанным с ним так, как не ожидал, что буду чувствовать себя, никогда в жизни. Я не думал об этом во время беременности Элли. Я видел только её и её потребности. Никогда раньше я не думал, что так сильно влюблюсь в капризного и упрямого ребёнка, отчего моя жизнь до него будет казаться пустой и унылой. Тот старый я умер. Провалился в пропасть, погребённую во тьме, и никогда больше не вернётся.
Это была большая перемена в жизни. Моё сердце всегда билось сильнее, когда у меня бывали такие спокойные моменты, как этот. Когда я смотрел на него в своих руках, пока Кайден медленно засыпал после полутора бутылок. Я погладил его пушистую макушку и вглядывался в каждую чёрточку. Он был Лоусоном. Тот же подбородок, те же брови и уши. У него были глаза Элли и такая же бледная кожа, и как я ни старался не замечать этого, у него были тонкие губы Райкера.
Если быть честным, в глубине души мне действительно нравилось видеть в нем Райкера. В некотором смысле я хотел спасти Лоусона и дать ему возможности, о которых мы с Райкером мечтали. Однако лично я представлял себе Кайдена крошечным Райкером, только на этот раз он рос правильно. Чёрт возьми, и ничто не могло отнять его у меня. Я позабочусь об этом.
Если хочу для Кайдена самого лучшего, я должен быть уверен, что всегда смогу его обеспечить. В последнее время это становилось всё труднее. Уличные бои в Хедли набирали всё большую популярность. Это также привлекало больше мужчин, которые были чертовски хороши в этом. Я подумал о сумасшедшем, с которым дрался сегодня вечером. Я сразу понял, что это какой-то наркоман, нуждающийся в дозе. Большинству бойцов нужны были деньги, или они делали это ради внимания.
Иногда они сражались, чтобы доказать что-то самим себе. Тем не менее были и те, кто прошёл через это и пошёл дальше. Люди делали это, потому что были в отчаянии. И нельзя было недооценивать силу, которой обладал человек, нуждающийся в наркотике. Наркотики превращали людей в животных.
Так что он боролся изо всех сил, но я боролся сильнее. Я ушёл с пачкой денег, которая должна была помочь нам продержаться ещё какое-то время. Хотя мои отчаянные мысли всегда возвращались к сумке, набитой наличкой.
Никто не искал меня из-за долга в пятьдесят тысяч долларов.
Дни приходили и уходили, и они были потрачены на нервное хождение до самого утра. Я ждал весь следующий день, но так ничего и не дождался. Это было похоже на затишье перед бурей. Я не спал ночи в течение двух недель, ожидая, что нам выбьют дверь и отправят на смерть к разъяренным наркоторговцам, которые знали, что я украл их деньги.
Только… Этого не случилось.
Вместо этого улицы погрузились в хаос. Банда Райкера появилась и показала себя. Они называли себя синдикатом и выступали против небольших банд, которых снабжали, выбивая их одну за другой, пока стрельба вокруг Хедли не стала обычным делом настолько, что люди оставались в своих домах, чтобы переждать бурю. После смерти Рикардо звуки полицейских сирен ещё долго гудели на фоне, и никто не понимал, что происходит. Они не знали, из-за чего произошла ссора между бандами.
Кроме меня.
Я знал все.
Это была цепная реакция, на которую я надеялся. В то время как синдикат пытался отомстить за смерть Рикардо, идя против других, я скрывался в тени, никем не преследуемый.
За мной никто не пришёл. Наверное про меня забыли на время. Как незначительный долг, за которым не нужно было следить, пока они не доберутся до сути произошедшего. Вероятно они заботились о деньгах больше, чем о забитом до смерти Рикардо. В конце концов, там было больше ста тысяч долларов. Сто тысяч долларов, которые я спрятал рядом с помеченным деревом в середине кустарника в сорока минутах езды от Хедли.
Это были деньги, которые нельзя трогать. Мне нужно было залечь на дно, а не выставлять напоказ своё неожиданное богатство. Я должен был обойтись без него и продолжать жить и обеспечивать себя сам. Это оказалось труднее, чем я думал. Искушение не драться росло с каждым днём, проведённым с Кайденом. Я не хотел возвращаться домой с синяками и врать маленькому мальчику о том, откуда они взялись. Я хотел быть лучше. Хотел быть кем-то, на кого он мог бы равняться. Быть уличным бойцом было уже недостаточно, и деньги, зарытые в землю, становились всё более заманчивыми.
Я не мог изучить варианты или снять груз с груди, рассказывая об этом Элли. Я не мог рассказать ей о деньгах, потому что не мог подвергать опасности её жизнь, если люди из синдиката будут вынюхивать и требовать ответов. Иногда правда была тяжким бременем, и рассказать её значило, что кто-то другой должен будет нести это беря вместе с тобой. Элли не заслуживала этого. Ей нужно сосредоточиться на своём образовании и маленьком сыне. Ей нужно было верить, что я обо всём позабочусь.