– Что это?! – испуганно взвизгнул нотариус, к которому вернулся дар речи.
– А, ничего особенного. – безразлично отмахнулся Кид, видимо, настолько измотанный, что сил чего-то бояться, чем-то впечатляться, да и вообще хоть о чем-то беспокоиться у него уже просто не осталось. – Я думаю, смерч добрался до того места, где только что были мы. Не обращайте внимания, рулите себе прямо, теперь нам уже ничто не угрожает. Сейчас тоннель начнётся.
– Тоннель? – переспросил нотариус.
– Ну, да, тоннель. – подтвердил Хаммер.
По правой стороне мимо машины всё быстрее проносились бетонные столбики заграждения. Слева, как и прежде, возвышалась отвесная, уходящая до самых туч гранитная стена. Вскоре столбики справа пропали и вместо них тоже стала подниматься стена. Она быстро росла, карабкаясь выше и выше, пока обе они не соприкоснулись, слившись над автомобилем в единое-целое.
Как и предрекал Кид, начался тоннель.
ГЛАВА V
Гул автомобильного двигателя казался более низким и громким, нежели был на самом деле, многократно наслаиваясь, приумножаясь и трансформируясь в тесном, замкнутом пространстве тоннеля. Сдвоенные фары посылали далеко вперёд мощные лучи света, вырывая из темноты шершавые, изъеденные влагой, непрекращающимся сквозняком и всепожирающим временем поверхности старых стен. Усыпанный толстым слоем песка и пыли серый неприглядный пол нёсся навстречу машине подобно бурному потоку мутной, грязной горной реки в период половодья. Не слишком приветливо выглядели и скрещенные под потолком массивные деревянные балки поддерживающие свод. Переплетённая между ними или свисающая вниз истрёпанная паутина и свитые среди их могучего уюта, в незапамятные времена, а теперь уже давно покинутые, полуразрушенные гнёзда птиц, придавали им особую «живописность».
Тоннель был старый, очень старый, можно даже сказать древний. На это указывало не только аварийное состояние стен, или количество нанесённой сюда пыли, но и общий интерьер. Достаточно было взглянуть, к примеру, на торчащие из стен ржавые железные держаки, некогда предназначенные не для чего иного, как для того, чтобы в них устанавливались факелы – одни из самых первых осветительных приборов когда-либо изобретённых человеком. Тоннель прорубили в горе, вероятно, несколько веков назад, а возможно даже еще раньше, и за всё время своего существования он не претерпел никаких изменений, ни разу не перестраивался, не укреплялся и сейчас являл собой серьёзную опасность, грозя обрушиться в любую секунду на головы тех, кто решился бы сунуться в него по тем или иным соображениям.
– Что это за тоннель? – спросил нотариус у Кида.
– Тоннель как тоннель. – уклончиво ответил тот. – Не отвлекайтесь, остановимся – тогда, может, расскажу. И не летите вы так, никто за нами не гонится.
Маленький человек усилием воли заставил себя чуть подотпустить педаль газа и «BMW», заработав тише, немного сбавил скорость. А в следующую секунду свет от его фар стал заметно меркнуть.
Примерно через минуту парень сказал:
– Скоро будет поворот. Когда минуем его, проедьте еще футов пятьсот, остановите машину и заглушите двигатель. Сделаем привал.
– Если я его заглушу, то потом уже навряд ли смогу завести . – озабоченно произнёс нотариус. – Аккумулятор окончательно вышел из строя.
– Знаю. – ответил Хаммер. – Дело, хотя, может быть и не в самом аккумуляторе, а в проводке, контактах.
Гарнетт хмыкнул.
– Допускаю, но ведь эффект-то один и тот же.
– Точно – эффект один и тот же. – согласился Кид. – Поэтому я вам и сказал, чтобы вы после поворота проехали еще пятьсот футов – там начинается хороший уклон и мы сможем легко растолкать ваш самокат.
Вскоре впереди действительно показался поворот. Минуя его, нотариус обратил внимание на пронёсшиеся мимо тёмные дыры, зияющие в каменных стенах. Внешне они напоминали огромные норы гигантских грызунов, или же ходы доисторических катакомб. Точно их размеры на скорости, да еще сквозь мозаику растрескавшегося лобового стекла и при далеко не самом лучшем освещении определить было сложновато, но, как показалось Гарнетту, эти ходы-норы вполне заслуживали статуса настоящих, серьёзных пещер, куда без особых затруднений смог бы протиснуться человек даже очень тучной комплекции. Некоторые из них, как он успел заметить, были заколочены досками, остальные открыты.