– Это означает один?
Клац…
– Я слышал стон. Это вы стонали?
Небольшая пауза.
Клац…
– Вы женщина? – он и сам успел подумать, что, вероятно, это глупый вопрос.
Длительная пауза.
Клац…
Что ж, неплохо, что всё так складывается. Женщину всегда приятней выручать, чем мужчину. Хотя, в дальнейшем, как правило, от второго проку бывает больше.
– Что у вас повреждено? – продолжил расспрос Кид. – Голова?
Тишина.
– Ноги?
Клац…
– Руки целы?
Тишина.
– Руки тоже повреждены?
Клац…
– Туловище?
Клац…
О, Боже…
– Но голова цела?
Клац…
Слава тебе, Господи, хоть голова цела.
– О’кей, хорошо, подождите немного, я сейчас за вами приду.
Молодец, чувак, отлично сказано! Вот, прямо сейчас возьму и приду. Секунда дела!
Но только как это осуществить? Идти наощупь? Он поднёс руку к голове и несколько раз пригладил ладонью волосы, начиная со лба и заканчивая у затылка. Это была его характерная привычка, по которой можно было определить, что он находится в крайней степени замешательства и понятия не имеет, что делать дальше.
Сдуреть можно, ну и положеньице. Всё-таки не стоило уезжать из дому сегодня, на ночь глядя, да еще в такую погоду. Все его проблемы отсюда – он вечно торопится принимать решения, предпочитая сначала действовать, а уже потом хорошенько всё обдумывать. Но ведь в большинстве случаев следует поступать наоборот. И порой не зазорно вовремя отказаться от неверно принятого решения. Ладно, что теперь рассуждать, как раз сейчас-то нужно действовать. Но вот как действовать – это вопрос. Можно завести машину и сдать задним ходом… Да, неплохо бы. Даже очень здорово. Но сам он вряд ли сможет растолкать её до такой скорости, чтобы успеть на ходу запрыгнуть в кабину и запустить двигатель. Разбудить нотариуса? Пожалуй, это может быть весьма опасным. Если у того случится новый приступ панической истерии, то неизвестно, что он в таком состоянии способен «выкинуть». Нет, лучше уж пусть отдыхает… Тогда, может…
Обойдя «BMW» вокруг он открыл водительскую дверь и заглянул внутрь. Там, лёжа на руле, похоже и не собираясь приходить в сознание, тихо сопел нотариус. Кид бережно уложил его на спинку сиденья и попытался рассмотреть лицо с возможными повреждениями на нём. Бесполезно – слишком темно. Ладно, черт с ним, можно заняться этим и позже. Иллюминацию в кабине, ради такого случая, устраивать нецелесообразно. Пробежав кончиками пальцев по приборной доске, он остановился на тумблере включения фар задней скорости. Перещелкнул его... Дупель пусто. Обе фары, судя по всему, приказали долго жить. Паршиво. Хотя, не безнадёжно – есть запасной вариант. Присев рядом с дверным проёмом, он нащупал рукой педаль тормоза и, придавив её, оглянулся назад. Там, ярким, кроваво-красным светом загорелись «стоп-сигналы» автомобиля, высветив более чем на пару сотен футов, уходящий в обратном направлении, весьма мрачноватого вида коридор подземелья. М-да, такого освещения, конечно, явно недостаточно. Да и продержится оно недолго, на барахлящем аккумуляторе. Так что, если он отправится туда, ему всё-таки придётся ориентироваться в полной темноте. Это, понятное дело, не радует, но кое-что всё же лучше, чем совсем ничего. Во всяком случае, потом он сможет без проблем вернуться назад. Нажав рычажок регулировки водительского сиденья, Кид опустил тело нотариуса в горизонтальное положение. Основательно нокаутированный коротышка не проявил по этому поводу никаких эмоций. Затем, не отпуская педаль тормоза, поставил на неё ногу толстячка и, чтобы та не сгибалась в коленном суставе, закрепил её рулём, установив тот в крайнюю нижнюю позицию. Готово.
Прикрыв водительскую дверь, Хаммер обошел автомобиль спереди и собрался то же самое сделать с пассажирской дверью, но передумал. Вместо этого, заглянул в кабину, открыл бардачок и пошарив в нём рукой, извлёк оттуда свой верный, трепетно любимый красавец-револьвер сорок четвёртого калибра. Это был единственный друг, который его не предал и на которого он мог целиком и полностью положиться. Теперь, что бы там ни случилось, он будет чувствовать себя значительно спокойнее. С таким оружием можно выходить не только на агрессивного безумца, или кровожадного медведя, но даже на бешеного носорога, не приведи, Господи.