Когда до тела оставалось пройти совсем немного, Кид остановился. На фоне тёмного пола ему ясно стали видны обнаженные, длинные, женские ноги. Ответ на все вопросы был получен. Отвернувшись, Кид поспешно вышел на сравнительно хорошо освещенное пространство. Всё расставилось по своим местам. Кроме него и нотариуса в тоннеле была еще лишь одна живая душа. Только одна. И именно – была.
Вспомнив о нотариусе, Хаммер взглянул на «BMW». Не хватало еще, чтобы этот недоумок раньше времени очухался и погасил свет. Потом он подумал про свет. Просто чудеса, что при таком издохшем аккумуляторе, тот практически не меркнет.
Ладно, черт с ними, со светом и с нотариусом, что делать с телом? В принципе, можно организовать ему похороны – вернуться к машине, завести её, а перед тем как уехать, стрельнуть несколько раз по балкам свода. Это, надо думать, произведёт должный эффект. Правда, потом придётся очень и очень быстро уносить отсюда ноги, потому как, стоит потолку обвалиться в одном месте, пойдёт цепная реакция и весь тоннель станет валиться фут за футом, по всей длине, пока волна разрушения не докатится до самого выхода. Либо, чтобы зря не шуметь и не тратить патроны, есть другой вариант. А именно: завести машину, сдать задним ходом, погрузить в багажник тело и избавиться от него где-нибудь по дороге. Но в этом случае имеется парочка нюансов. Первый заключается в том, что тело, рано или поздно, могут обнаружить, а это крайне нежелательно. И второй нюанс, главный – во все детали придётся посвящать нотариуса, объяснять ему, почему нельзя вводить в курс дела полицию, почему нужно избавляться от трупа и, наконец, почему он – Кид, носит при себе заряженный, зарегистрированный вовсе не на него, револьвер. Нет, первый вариант гораздо лучше второго. Именно так и следует поступить.
Приободрившись, и уже особо ни о чем не думая, он зашагал к автомобилю. Но спустя секунду, как уже не раз случалось в этот проклятый им впоследствии вечер, резко остановился. Волосы у него на затылке поднялись дыбом, дыхание комком застряло в горле, по телу судорогой пробежала дрожь, а кожа лица вдруг стянулась, словно по ней провели автогеном. Мозг пронзила игла животного ужаса.
Из-за спины донёсся очень тихий, хрипловатый вздох. После этого более чем на полминуты воцарилась гнетущая тишина, затем послышался трудный, тугой, глубокий вдох и еще, секунд через десять, долгий, постепенно переходящий в стон, выдох. Кид обернулся и, подняв «Магнум», взвёл курок. Руки его дрожали.
Что это? Женщина осталась жива? Он её только ранил? Возможно такое? Маловероятно. Почти невозможно. Но всё же… О, Господи, он собирался похоронить её здесь, раздавить камнями... ЖИВЬЁМ!!!
– Ки-и-ид…
Шепот долетел из темноты. Слабый, обессиленный, едва различимый. Шепот умирающей женщины.
«ЧТО?!!» – вопрос атомной бомбой взорвался в голове Хаммера. Откуда она знает его имя??? Кто она??? Они что, знакомы???
Он невольно опустил револьвер.
– Ки-и-ид… – вновь донёсся шепот и на этот раз, как показалось Киду, в нём прозвучал упрёк.
Тень на полу пошевелилась. Тяжело поднялась. Кид скорее чувствовал и слышал это, нежели видел. Он вновь поднял оружие.
– Стой! – голос его надломился и вытолкнул фальцетную ноту. – Не подходи! Кто ты такая?
В ответ, если только ему это не почудилось, послышался приглушенный смешок. Тень двинулась к нему.
Кид судорожно и предельно глубоко, до боли в груди, вдохнул.
– Стоять, я сказал!!! – гортанно выкрикнул он, изо всех сил сжав рукоять револьвера.
На этот раз он уже мог поклясться, что слышал звонкий, издевательский смех.
– Прости... но с психами... я дел... не имею. – прерывисто дыша, проговорил он и спустил курок.